Визуальные документы как особые источники истории повседневности. Курсовая работа: Фотодокументирование Общая характеристика системы фотодокументирования

Фотодокумент фиксирует лишь одно мгновенье снимаемого объекта, нередко регистрируя мельчайшие детали происходящего процесса, и поэтому может быть в какой-то мере приравнен к одному кинокадру (точнее, кадрику). Основываясь на данном исходном моменте, характеризующем сугубо техническую особенность ФД как одного из средств запечатления действительности
посредством фототехники, попытаемся сформулировать наиболее важные их специфические черты:
способность мгновенно запечатлеть на пленочном или другом носителе информации некоторые факты реальной действительности (что очень важно, учитывая преходящий характер жизненных явлений). Отдельный фотокадр в этом случае выступает как техническая репродукция действительности;
способность «остановить мгновенье» в ФД в определенной мере ограничивает возможности познания того, что оставлено за пределами фотокадра. Вместе с тем это свойство вызывает потребность серьезного, глубокого размышления над этим явлением;
наличие вполне определенных границ фотокадра, основные компоненты которого находятся в пределах изображенного фотодокумента. Это особенно надо учитывать при анализе содержания ФД;
фотогеничность, характерная для ФД, позволяет запечатлеть одно мгновение события, явления или факта с присущим им ритмом, реальным движением, пульсом реальной жизни, что производит «впечатления схваченного на лету»;
возможность посредством информации, заключенной в фотодокументе, не только образно представить событие, но и его осмыслить с учетом своеобразия передачи движения в фотографии, ее композиционной, пространственно-временной целостности, использования различных приемов съемки;
разнообразие информации, заключенной в фотодокументе, создает возможность интегрированного представления о действительности, причем этот процесс осуществляется в наиболее активной для восприятия форме;
широкая доступность фотодокумента при изготовлении и использовании;
возможность использования различных технических средств, способствующих искажению содержания фотоизображения и приводящих в результате к фальсификации событий или фактов, отраженных в ФД (ретушь, фотомонтаж, инсценировка и др.);
взаимосвязь эстетической и познавательной ценности ФД, проявляющаяся в возможности фотографического изображения запечатлевать такие картины действительности, которые имеют изначально присущую им эстетическую ценность.
Сформулированные выше специфические черты фотодокументов как исторических источников должны стать отправным моментом при интерпретации существа этих документов. Данная мотивация определяет подход к ФД как одному из изобразительных документов, фиксирующих посредством фотографической техники события, явления и факты реальной действительности в виде отдельных или серии изображений, фотоочерков, связанных определенными признаками (хронологическими, тематическими, авторскими и др.).

Лекция, реферат. Специфика фотодокумента как исторического источника - понятие и виды. Классификация, сущность и особенности.

Фотография зародилась в 20 - 30-е гг. ХIХ в., когда первые шаги в этой области были сделаны Н. Ньепсом и Л. Дагером во Франции и Ф. Тэлботом в Англии. Изобретение Ньепса, усовершенствованное Дагером, получило официальное признание в 1839 г. Имя Дагера увековечено в первоначальном названии фотоснимка - дагерротип.

От дагерротипа до современной цифровой фотографии пройден огромный путь. На этом пути подверглись глубоким изменениям все стороны фотодела: носители изображения, аппаратура, техника съемок и дальнейшей работы над снимками. Совершенствовалась профессиональная фотография и развивалось фотолюбительство. Фотография, ее техническое оснащение и приемы (например, фотосъемка в инфракрасных лучах) находят все более широкое и подчас неожиданное применение.

Особенно сильно изменилась с возникновением цифровой фотографии технология изготовления снимков. Раньше при фотосъемке сначала получался негатив изображения, который превращался в позитив в результате соответствующей обработки. Для хранения в архивах предназначены именно негативы как менее подверженные разрушению. Снимок же, сделанный цифровой фотокамерой, доступен для немедленного просмотра и уже вполне готов. В цифровой форме он вводится в память компьютера и хранится в ней. Изображение можно вывести на монитор и в любом количестве отпечатать на принтере.

Фотодокументы относятся к изобразительным или визуальным источникам, которые в последнее время привлекают все большее внимание историков (за рубежом появилось даже понятие «визуального поворота» в историографии). Языком изображений люди пользовались задолго до возникновения письменности, и старейшим из изобразительных источников являются произведения живописи. Живопись и фотографию (в буквальном переводе - «светопись») постоянно сравнивали, выработанная историками искусства методика анализа живописных изображений во многом применима и к изображениям фотографическим, особенно в том, что касается формы.

В историческом движении фотография улавливает моментальное, неповторимое, позволяет «остановить мгновение» - и не только тогда, когда оно прекрасно. На фотоснимках запечатлевается внешний облик людей, выражение их лиц, их эмоциональная реакция на происходящее в данный момент. Они дают ценный материал и для изучения истории пейзажа (природного и городского), позволяют увидеть, как выглядели некоторые уже не существующие или перестроенные здания, в каком окружении находились почему-либо снесенные или перенесенные памятники и т.п.

Информационные возможности фотографии как хроники текущих политических событий были оценены уже в 60 - 70-е гг. XIX в., когда появились и первые большие фоторепортажи (серия снимков Мэтью Бреди о Гражданской войне в США, фотографии с места событий франко-прусской войны и Парижской Коммуны). Некоторые снимки (например, сцена расстрела заложников при Коммуне) не были подлинными, а воспроизводили позднейшую реконструкцию происшедшего. В ХХ в. фотоматериалы стали широко использоваться в газетах США, Англии, Франции и других стран. Тесная связь фотографии с газетным делом и вообще деятельностью СМИ должна учитываться как существенный элемент при историко-источниковедческом анализе фотодокументов.

Для научного использования фотодокументы доступны в архивных хранилищах. В России - это прежде всего РГАКФД (Российский государственный архив кинофотодокументов) в г. Красногорске под Москвой. В нем хранится свыше 1 млн. фотонегативов и фотографий. Цифровые технологии используются здесь по преимуществу для промежуточных операций в процессе хранения документов (учет, исправление дефектов, которые не устраняются при химико-физической реставрации). Для хранения же предпочтение перед другими носителями по-прежнему отдается серебросодержащим пленкам, долговечность которых проверена опытом. C 1998 г. действует Ценральный московский архив музей личных собраний (ЦМАМЛС), хранящий архивы отдельных семей, в том числе множество фотографий. Обширная коллекция трофейных фотографий, тематически связанных с двумя мировыми войнами, имеется в РГВА (Российский государственный военный архив).

В Библиотеке конгресса США находится свыше 5 тыс. снимков, сделанных выдающимся фотографом документалистом Льюисом Хайном (1874 - 1940), который сам предпочитал называть себя социальным фотографом. В начале ХХ в. он активно участвовал в движении за прогрессивные реформы в США, привлекая внимание общественности, прежде всего к проблеме детского труда. Свои снимки он делал для Национального комитета по детскому труду, устраивал их выставки, включал их в памфлеты, листовки и т.д. В дальнейшем Хайн работал по линии американского Красного Креста, документировал условия труда рабочих сталелитейщиков Питтсбурга, вел съемки на строительстве гигантского здания Эмпайр Стейтс Билдинг в Нью-Йорке, фиксировал последствия Великой депрессии 30-х гг., неизменно оставаясь верным социальной тематике.

В ЕС фотографические коллекции рассматриваются как важная составная часть культурного наследия. В рамках проекта «Обеспечение сохранности и доступности фотографических изображений в европейских странах» в 2000 г. опубликован доклад специальной Европейской комиссии «Сохранность и оцифровывание фотографических коллекций Европы», для подготовки которого были разосланы анкеты в 300 различных институтов (ответили около 140 из них). Авторы доклада особо подчеркивают необходимость сохранения ценных и ломких оригиналов снимков, привлекают внимание и к составлению описаний документов для оцифровывания.

Но историки (по крайней мере, в нашей стране) до сих пор мало привлекают фотодокументы как источник в своих исследованиях, а если и используют их, то почти исключительно в виде отдельных иллюстраций к тексту. Имеющие документальную ценность фотографии больше всего известны в репродукциях, иллюстрирующих книги или публикуемых в газетах, а сопровождающие их пояснения обычно мало информативны в источниковедческом отношении и нередко содержат фактические ошибки.

Иногда отдельные фотографии публикуются вместе с другими документами в изданиях мемориального характера, не содержащих собственно источниковедческих комментариев. То же самое относится к специально изданным в память каких-либо событий фотоальбомам.

Редко можно встретить что-то подобное своего рода «фотодневнику», оставленному одним из участников Первой мировой войны - лейтенантом медицинской службы итальянской армии.

Историку, имеющему перед собой фотоснимок, необходимо знать или установить, кем, когда, в каких условиях, для каких целей он сделан. Любительский снимок будет отличаться от снимка фотографа профессионала, в нем больше спонтанности, естественности, особенно если изображенные на снимке люди не знали, что их фотографируют. Иное дело - профессионально выполненная стандартная фотография для официального документа или групповой снимок (композиция тоже стандартна, лица несколько напряжены). На портрете, сделанном в фотоателье, фоном являются не предметы, окружающие клиента в реальной повседневной жизни, а некие декорации. Его поза отвечает свойственным определенной эпохе или социальной среде представлениям о «языке тела», на которые сознательно или неосознанно ориентировался фотограф. Среди профессиональных фотографов есть известные мастера художественной фотографии, чьи произведения должны анализироваться с учетом творческой манеры автора, а по возможности и обстоятельств его жизни и деятельности. Время фотосъемок фиксируется далеко не всегда, а иногда указывается приблизительно, поэтому датировка снимков требует немалых усилий.

Если изучаемые фотоматериалы хранятся в архиве (первоисточником считается продукт авторской съемки, не подвергшийся каким-либо техническим или композиционным изменениям), то информацию о них по вопросам, связанным с их происхождением, можно найти в составленных архивистами описаниях. Фотоснимок как источник должен анализироваться с точки зрения и формы (характеристика визуального объекта, его расположения, предметов фона и других деталей изображения), и содержания.

Зоя Максимовна Рубинина

научный сотрудник
Государственный исторический музей

Трудно переоценить сформулированный в русской версии неокантианства и разработанный применительно к историческому познанию А.С. Лаппо-Данилевским принцип «признания чужой одушевленности». Только в том случае, если историк руководствуется в своей работе с источниками именно этим принципом, если пытается понять другого, с которым его разделяет время и (зачастую) пространство, история становится наукой о прошлом людей, а не исследованием созданных людьми структур. Наиболее наглядно это проявляется при работе с источниками личного происхождения. В этом случае историк зачастую становится для людей прошлого единственной возможностью обрести посмертное бытие.

Парадокс заключается в том, что при всей своей привлекательности источники личного происхождения традиционно привлекают меньшее внимание исследований, нежели официальные источники. Тем более что это согласуется с основным принципом комплектования государственных отечественных архивов, где основными источниками комплектования являются государственные учреждения. У источников личного происхождения есть возможность привлечь к себе внимание исследователей, если они связаны с жизнью и деятельностью известных людей прошлого. Семейные архивы т.н. «обычных людей», как правило, популярностью среди историков-профессионалов не пользуются и становятся объектом сугубо общественного интереса .

Если вышесказанное справедливо для письменных источников личного происхождения, а именно письменные источники были и остаются приоритетными для историков, то тем более это относится к семейным фотографиям и, в частности, к семейному фотографическому архиву как историческому источнику.

Историю фотографии в целом можно назвать периферийной темой для советской историографии. Как правило, занимались ею искусствоведы, и работ по данной теме было не много. В последние десятилетия данная тематика стала достаточно популярной. Ее можно назвать воистину междисциплинарной, поскольку историей фотографии занимаются искусствоведы, историки, психологи и т.д. С одной стороны, тема, таким образом, исследуется в контексте различных научных дисциплин, что дает возможность ее комплексного рассмотрения. С другой стороны, для исторической науки ее никак нельзя назвать приоритетной. В частности, это относится к исследованию фотографии как исторического источника. Более чем серьезным исключением из правила в данном случае являются работы В.М. Магидова , но они посвящены гиперсистеме кино-фото-фонодокументов (КФФД). В этом случае фотография рассматривается как часть общей системы, хотя, безусловно, имеющая свои особенности как исторический источник. Также следует упомянуть работы учеников В.М. Магидова, посвященные отдельным фотографическим памятникам , но подобных работ не очень много. Что касается семейных фотографических архивов, то, насколько мне известно, в отечественной исторической науке нет источниковедческих исследований, посвященных этому виду памятников. Ситуация вполне объяснима: поскольку тема истории фотографии в целом долгое время была периферийной, то ее разработка в последние десятилетия началась, разумеется, с издания работ общего характера, публикаций шедевров отечественной фотографии из архивных и музейных собраний страны и переосмысления отечественного фотографического наследия на уровне отдельных видов фотографии . При этом речь идет о сложном и очень примечательном виде исторических источников, но чтобы не ограничиваться подобного рода общими фразами и общей характеристикой, которая в данном случае будет выглядеть, как кролик, извлеченный из шляпы, рассмотрим особенности данного вида исторических источников на примере фотографического архива семьи Левицких из коллекции Государственного Исторического музея (далее – ГИМ).

Илл. 1. Александр Константинович Левицкий и Елена Дмитриевна Левицкая с сыном Сергеем. 21 августа 1866 г. Фотографическое ателье «Фотография E. Kiriakoff».

Левицкие – польский шляхетский род, известный с середины XVI столетия. Представители этого рода были вотчинниками. Служили в армии. Получали королевские пожалования за свою (как правило, военную) службу. Занимали должности в системе управления государством. В XVIII столетии представители данного рода оказываются на территории Российской Империи. Это, как правило, мелкие помещики, военные невысоких офицерских чинов, чиновники невысокого ранга, православные священники. Таким образом, средний польский шляхетский род превращается в обедневший российский дворянский. Нет ничего удивительного, что, как это часто случалось в середине XIX столетия, подобный род стал прародителем семьи, которую можно отнести к российской разночинной интеллигенции.

Материалы семейного архива, хранящегося в Государственном Историческом музее , позволяют осветить историю трех поколений семьи Левицких, начиная с 1830-х гг. по 1970-е гг. Первое поколение представлено жившей в Керчи семьей гимназического учителя, сына приходского священника, потомственного дворянина Александра Константиновича Левицкого (1833 или 1835 – 1869), женатого на дочери разбогатевшего чиновника, мещанина Дмитрия Лукича Посполитаки Елене (1844 – не ранее 1934) (илл. 1). Материалы семейного архива и выявленные опубликованные источники позволяют также частично реконструировать биографию брата А.К. Левицкого – Филиппа Левицкого (1837 г.р.) – инспектора Сандомирской гимназии из г. Каменец-Подольский.

Второе поколение семьи представлено тремя сыновьями А.К. и Е.Д. Левицких и их семьями. Все три брата получили высшее образование и работали по типичным «интеллигентским» специальностям. Так, старший сын Сергей Александрович (2 февраля 1866 – 1945) был присяжным поверенным. Жил в Москве. Являлся одним из создателей Пречистенских курсов для рабочих. Был женат на дворянке Аглаиде Листовской, правнучке известного деятеля екатерининских времен графа Завадовского. У них было двое сыновей: Юрий и Анатолий. В 1918 г. семья эмигрировала во Францию. Средний из братьев Левицких – Вячеслав Александрович (3 февраля 1867 – 5 августа 1936) после окончания Московского университета в 1890 г. стал земским врачом. Работал в Московской губернии (с 1896 г. – санитарным врачом по Подольскому району) (илл. 2). Его специализацией и делом жизни стала санитарная гигиена на производстве. Много лет Вячеслав Александрович занимался поиском и внедрением безртутного способа шляпного производства. В 1914 г. стал заведующим Санитарного бюро Московского губернского земства, а также во время Первой мировой войны занимался организацией сети госпиталей для раненых в Московской губ. С 1900 г. был дружен с семьей Ульяновых. Участвовал в распространении газеты «Искра». После Октябрьской революции по личной просьбе В.И. Ленина стал одним из создателей системы производственной гигиены в молодом советском государстве: в частности, был консультантом Наркомздрава по вопросам фабричной гигиены, заместителем директора Санитарно-Гигиенического института НКЗ (1921), создателем и первым директором Института охраны труда НКТ, НКЗ и ВСНХ (1925), одним из редакторов журнала «Гигиена труда» (1923). Был женат на Марии Александровне Шляпиной (1874 – 18 июня 1936), которая до замужества была фельдшерицей. У них было две дочери (илл. 3). Младший брат Сергея и Вячеслава – Александр Александрович Левицкий (1 января 1870 – 14 июня 1919) был агрономом. Работал в губернском земстве Таврической губернии; после Октябрьской революции – в Керченском земельном отделе. Был расстрелян белогвардейцами в 1919 г. У него была жена Клавдия и сын Александр.

Илл. 2. Вячеслав Александрович Левицкий за письменным столом. Предположительно 1910-е гг.

Третье поколение семьи представлено дочерьми В.А. и М.А. Левицких Ириной и Еленой и мужем Елены Дмитрием Скворцовым (илл. 4). В данном случае меняется не только эпоха, но и социальная группа: жизнь обеих сестер и Д.А. Скворцова была посвящена искусству.

Старшая сестра Ирина Вячеславовна стала преподавателем хореографии. Во время Великой Отечественной войны была художественным руководителем фронтовой концертной бригады, в 1948 г. работала в Приморском крае, хотя до и после того жила и работала в Москве. У Ирины Вячеславовны была семья, о которой нам известно лишь имя мужа – Николай Листовский. Мы не знаем годы жизни И.В. Левицкой. Можно утверждать только, что в 1976 г. Ирина Вячеславовна была еще жива и работала. Младшая сестра Елена Вячеславовна Левицкая (1901 – декабрь 1978) стала драматической актрисой. Работала в различных московских театрах. Во время войны находилась во фронтовой концертной бригаде. Была в 1944 г. награждена медалью «За оборону Москвы». После 1949 г. Е.В. Левицкая была вынуждена отказаться от карьеры, чтобы ухаживать за тяжело больным мужем. Овдовев, в последние годы жизни Елена Вячеславовна много занималась увековечиванием памяти своего отца. Е.В. Левицкая была замужем за актером, режиссером и театральным художником Дмитрием Алексеевичем Скворцовым (5 октября 1901 – 1969) . Как и Елена Вячеславовна, Дмитрий Алексеевич работал в различных московских театрах и был участником фронтовой концертной бригады. Д.А. Скворцов был невероятно талантливым фотографом-любителем. К несчастью, в 1949 г. Дмитрий Алексеевич стал инвалидом и более не мог работать.

Илл. 3. Вячеслав Александрович Левицкий с женой Марией Александровной и дочерьми Ириной и Еленой. 1900-е гг.

Применительно к реконструированной по материалам семейного архива истории семьи можно говорить, в том числе, о проявлении характерных социальных процессов. Представители польского шляхетского рода в XVIII столетии оказываются на территории Российской империи, в XIX в. становятся частью небогатого российского дворянства. Один из представителей рода, сын приходского священника и гимназический учитель, женится на дочери богатого чиновника. Их сыновья получают университетское образование, работают по «интеллигентским» специальностям, занимаются общественной и социальной деятельностью. Их судьбы типичны для эпохи: эмиграция, успешная работа на новый режим, гибель в годы Гражданской войны. Менее характерными оказываются судьбы третьего поколения семьи, представленного дочерями В.А. Левицкого. Здесь необходимо учитывать недостаточность биографических материалов об И.В. Левицкой и трагические личные и профессиональные судьбы Е.В. Левицкой и Д.А. Скворцова, но и в этом случае возможно выявление реалий эпохи через жизнь семьи (театральная жизнь 1929-1940-х гг., фронтовые концертные бригады). Таким образом, на примере семьи Левицких можно говорить о ряде глобальных процессов и социокультурных явлений отечественной истории.

При этом материалы семейного архива Левицких, а также иные выявленные источники (опубликованные произведения Ф.К. Левицкого, материалы личного фонда Д.А. Скворцова в ЦМАМЛС) позволяют не только реконструировать взаимосвязи реалий эпохи с жизнью семьи, но и анализировать убеждения представителей семьи в контексте убеждений социальной группы, к которой семья принадлежала. Так, возможным оказалось выявление взаимосвязи между просветительскими и/или посвященными социальным проблемам подольского крестьянства произведениями Ф.К. Левицкого и общественной и профессиональной деятельностью его племянников. Взгляды В.А. Левицкого, нацеленного на помощь людям, также реконструируются из его личной переписки 1890-х гг. с М.А. Шляпиной. В этом случае можно говорить об определенной преемственности поколений. Третье поколение семьи болеет уже другими профессиональными проблемами, но здесь возможен анализ творческих взглядов и вкусов Д.А. Скворцова в контексте художественных представлений 1920-1930-х гг.

Илл. 4. Ирина и Елена Левицкие с неизвестной. 1910-1920-е гг. Фотограф: предположительно, Александр Александрович Левицкий. На обороте надпись И.В. Левицкой: «Снимал дядя Саша моим аппаратом утром в столовой, только он сказал смотреть выше и я молюсь по этому Богу».

Взаимосвязь семьи и эпохи, в которую эта семья жила, – лишь одна сторона медали. В каждой реконструированной биографии речь идет об уникальной человеческой судьбе, всякая из которых интересна и значима. Именно в этом – одна из основных особенностей семейного архива как исторического источника: он сохраняет личности и судьбы т.н. «обыкновенных людей», живших в определенном месте в определенное время и, таким образом, становится проводником взаимосвязей от людей прошлого к людям настоящего.

В этом контексте возможен анализ видового состава документов семейного архива как памятника, где аккумулированы документы, с одной стороны, характеризующие различные взаимосвязи семьи как социальной группы, а, с другой стороны, сохранившие человеческие, личные взаимоотношения людей прошлого. Это соотношение типичного и уникального, социального и личного характерно также для фотографической части семейного архива.

Фотографическая часть семейного архива состоит из 706 музейных предметов , которые включают в себя 3 альбома для фотографий, 12 негативов (из них: 3 негатива на стекле и 9 пленочных), 1 конверт бумажный для негативов, 683 фотографических отпечатка, 2 фототипии и 5 почтовых карточек. Заметим, что подавляющее большинство отпечатков семейного архива хранятся на правах оригинала. Таким образом, при анализе фотографической части семейного архива Левицких основное внимание будет обращено на фотографические отпечатки. При классификации фотографической части архива учитывались все входящие в него предметы, за исключением альбомов для фотографий и конверта для негативов, что будет оговорено в соответствующих случаях. В семейном архиве Левицких аккумулированы фотографии с 1862 по 1976 гг.

Музеефикацию семейного архива Левицких никак нельзя назвать осуществленной по принятым в отрасли нормативам. Последней владелицей семейного архива была Елена Вячеславовна Левицкая, тесно общавшаяся в последние годы жизни с сотрудниками Центрального музея В.И. Ленина (далее – ЦМЛ) и сотрудниками Дома-музея Ульяновых в Подольске. После смерти Елены Вячеславовны в декабре 1978 г. сотрудники ЦМЛ (в их числе ныне работающий заведующий сектором изобразительного искусства ФМЛ Эдуард Данилович Задирака) пришли в квартиру, чтобы забрать вещи и документы, завещанные ЦМЛ Е.В. Левицкой. По словам Э.Д. Задирака, музейщики застали в квартире полный разгром. Семейные альбомы конца XIX – начала ХХ в. были разорваны. Фотографии и документы разбросаны по полу. Прежде музейщиков в квартире побывали представители жилищных органов. О том, что квартира Е.В. Левицкой – квартира одного из близких знакомых семьи Ульяновых, было широко известно. Э.Д. Задирака предполагает, что искали денежные документы и ценности.

Таким образом, сотрудникам ЦМЛ пришлось собирать по всей квартире разгромленный семейный архив Левицких и срочно эвакуировать его в музей. Следует отметить, что в ЦМЛ по ряду причин не велся последовательный учет и описание новых поступлений. Поэтому значительная часть фотографий, аккумулированных в фондах ЦМЛ, не была зарегистрирована в учетной документации музея. Так произошло и с фотографиями и документами семейного архива Левицких.

Документы семейного архива были сформированы в дела и сложены в папку, но на музейный учет приняты не были, поскольку постоянного хранителя коллекция документов, равно как подавляющее большинство коллекций ЦМЛ, в то время не имела. Не было хранителя и у коллекции фотографий вплоть до 1998 г. Поэтому фотографическая часть семейного архива Левицких была обнаружена в ходе выявления предметов коллекции в хранилище макетов в 2002 г., где пролежала с декабря 1978 г. в том самом чемодане, в котором ее принесли из квартиры Е.В. Левицкой. Лишь по сопоставлению надписей на фотографиях с составом документального фонда отдела удалось установить, что речь идет о фотографической части семейного архива Левицких. Музейная обработка и исследование фотографий семейного архива Левицких начались лишь с середины 2000-х гг., когда коллекции бывшего ЦМЛ уже входили в состав ГИМ (с 1993).

Таким образом, семейный архив попал в музейное собрание достаточно случайно. Ни владельцы архива, ни музейные сотрудники не осуществляли отбор памятников для музейного хранения. С одной стороны, полнота семейного архива Левицких вызывает большие сомнения, поскольку речь шла об эвакуации россыпи из квартиры покойной Е.В. Левицкой. С другой стороны, отсутствие предварительного отбора позволяет не учитывать тот факт, что состав семейного архива прежде своей музеефикации был дважды оценен на предмет того, что якобы будет важно потомкам. Причем оценен, как самими владельцами (т.е. представителями общества, которые оценивают значимость памятника, согласно своим представлениям об истории, весьма далеким от научных), так и сотрудниками музеев (т.е. представителями профессионального сообщества, которые, вольно или невольно, обращают внимание на экспозиционную привлекательность предметов, их соответствие собственной научной теме, а также состав уже существующих коллекций музея, учитывая насколько оригинален будет тот или иной комплекс для данной коллекции и насколько его тематика соответствует профилю музея в целом). Иными словами, при анализе данного семейного архива можно не учитывать представления людей 1970-х гг., а ориентироваться лишь на время создания памятников, что при анализе видового состава комплекса отнюдь немаловажно.

Другой вопрос, что атрибуция, столь оригинально музеефицированного комплекса, затруднена. Документы и фотографии семейного архива не всегда согласуются между собой. Сами Левицкие свои фотографии подписывали редко, в альбомах ни одной подписи к снимкам не сделали. Последняя владелица семейного архива умерла бездетной, а с другими представителями семьи у сотрудников музея контактов не было . Поэтому здесь речь пойдет не просто об источниковых возможностях семейного фотографического архива, но о семейном фотографическом архиве с затрудненной атрибуцией как историческом источнике.

Прежде чем перейти к анализу источниковых возможностей семейного фотографического архива Левицких, отмечу, что фотографии архива были классифицированы по жанрам: портрет, видовая съемка, жанровые снимки, натюрморт, предметная съемка. Также в отдельную группу, учитывая их социокультурное значение, были выделены фоторепродукции портретов известных людей и произведений искусства. При этом в составе семейного архива были также выделены личные комплексы представителей семьи в тех случаях, где это было возможно. Личные комплексы представителей семьи – это, в большинстве случаев, индивидуальные и групповые портреты того или иного человека, а также портреты с адресованными ему дарственными надписями.

Большинство фотодокументов семейного архива Левицких составляют портреты: 528 предметов (471 изображение) . Причем любительские снимки – всего лишь 121 предмет (106 изображений). Больше всего индивидуальных портретов: профессиональных – 309 предметов (276 изображений), а любительских – 69 предметов (60 изображений). Хронологически портреты семейного архива охватывают период с 1850-х до 1950-х гг., хотя большая часть относится к 1880-1920-м гг. Таким образом, мы имеем дело, прежде всего, с массовым студийным индивидуальным фотопортретом конца XIX – начала ХХ в.

Известно, что портрет для фотографии XIX столетия, если можно так выразиться, «магистральный» жанр, поскольку именно он сочетал в себе фотографию как способ изображения и фотографию как вид коммерческой деятельности. Большинство фотографических жанров и способов применения фотографии появилось практически вместе с ее изобретением. Более того, поскольку фотографирование на заре своего существования было ограничено существующей в то время техникой, портрет – один из относительно поздних жанров по сравнению с пейзажем, натюрмортом и предметной фотографией. Но именно с ним было связано развитие и распространение фотографии для широких слоев населения. Разумеется, применение фотографии с момента ее официального рождения в 1839 г. было достаточно широким: например, в науке, в криминалистике и т.д. Но большинство людей с подобным применением фотографии не соприкасались. Поэтому для широких общественных слоев значимой являлась именно коммерческая фотография. Продукция фотографических ателье – это, прежде всего, портреты, видовые снимки, изготовленные на продажу туристам, а также репродукции портретов известных людей и произведений искусства и фотографические «аттракционы». Наиболее востребованными из числа данной продукции были, разумеется, портреты.

Чтобы не утверждать голословно, что речь идет о репрезентативном комплексе массового студийного фотопортрета 1880-х – 1910-х гг., приведу данные о месте съемки портретов и о тех фотоателье, где они были выполнены. Итак, к периоду 1880-х – 1910-х гг. относится 281 портрет (246 изображений), выполненный профессиональными фотографами. Место съемки известно применительно к 254 предметам (220 изображениям). 11 портретов (8 изображений) выполнены за границей, причем нельзя говорить о каком-либо превалирующем топониме. Основная масса портретов была выполнена на территории Российской Империи, преимущественно в городах. В общем, речь идет о 30 населенных пунктах Российской империи. По количеству портретов, выполненных в ателье одного города, лидируют Керчь и Москва, что легко прочитывается в контексте истории семьи, равно как легко в этом контексте объяснить присутствие в списке таких городов, как Каменец-Подольский или Подольск. Керченские и московские портреты также можно рассматривать как репрезентативную группу снимков, выполненных в одном провинциальном городе и в одном столичном. Безусловно, вышеприведенный список позволяет выделить регионы (Крым, Украина, центральная и южная Россия), в которых находятся данные города, и выявить своего рода пространство географических связей семьи. Также можно говорить о комплексе портретов, выполненных как в обеих столицах, так и в провинции, причем в перечень входят такие крупные города империи, как Киев и Одесса, и существенное количество крымских курортов. Картину дополняет небольшой комплекс портретов, выполненных в зарубежных ателье.

Данный комплекс позволяет говорить как об известных отечественных фотографических ателье, так и о фотографических заведениях провинции. Так, в семейном архиве отложилась продукция таких известных ателье обеих столиц, как: «Фотография художника Э. Боллингер», «Фотография Бергамаско», «Фотография К. Шапиро», «Фотография А. Лоренса» (все – в «северной столице»), снимки Карла Бергнера, «Фотография Отто Ренара», «Фотография И. Дьяговченко», «Фотография Г.В. Трунова», «Фотография М. Конарского», «Фотография Франца Опитца», «Фотография В. Чеховского», «Фотография «Доре», «Фотография П. Павлова», «Фотография «Шерер, Набгольц и Кº» и др. московских ателье, а также «Фотография М. Грейм» в Каменце-Подольском. История и продукция данных фотографических заведений не единожды описана в литературе . Но в семейном архиве отложилась также продукция не столь титулованных фотографических заведений. Например, «Фотография Н. Чеснокова» и «Фотография А. Ясвоина» в Санкт-Петербурге или продукция провинциальных фотоателье (например, «Фотография Г.Л. Шуляцкого» в Керчи или «Фотография С. Гольденберга» в Екатеринодаре). При этом владельцы крупных фотографических заведений отнюдь не всегда были прославлены именно портретированием. Не за массовый студийный портрет получал международные награды Михаил Грейм, Фотография «Шерер, Набгольц и Кº» известна своими видовыми снимками и т.д. Состав семейного архива также позволяет говорить о таком явлении в портретной профессиональной фотографии как филиалы крупных ателье в провинции («Фотография К. Фишера» в Оренбурге и «Фотография В. Чеховского» в Саратове и Феодосии).

Лишь на 248 портретах (205 изображений) портретируемые в настоящее время идентифицированы как представители семьи Левицких. 280 портретов (266 изображений) – это портреты неустановленных лиц. С точки зрения истории семьи Левицких портреты неустановленных лиц интересны как своего рода портретная галерея социальной группы, к которой принадлежала семья, круг ее общения. Наиболее правильным было бы определить данную социальную группу как «горожане среднего достатка, занимающиеся профессиями, требующими высшего или среднего специального образования». Почти все портретируемые – в партикулярном платье. Почти не встречаются люди в чиновничьих мундирах. В отдельных случаях можно установить профессию портретируемых (медсестра, неизвестный мужчина в мундире инженера-железнодорожника), но таковых немного, поэтому нельзя утверждать, что речь идет исключительно о городской интеллигенции. Тем более, граница между интеллигенцией и чиновничеством, равно как между интеллигенцией и «мещанством» является весьма условной.

По ряду косвенных признаков можно сделать определенные выводы о повседневной жизни данной социальной группы. Так, некоторые портреты выполнены на крымских или европейских курортах – вполне типичных местах отдыха для интеллигента (шире – горожанина) среднего достатка. Примечателен в данном случае анализ тех фотографических ателье, где выполнялись портреты. Многие снимки выполнены в крупных фотографических фирмах, прежде всего, московских. Например, упомянутые выше ателье «Фотография Доре», «Фотография В. Чеховского», «Фотография Г.В. Трунова», «Фотография М. Конарского», «Фотография Отто Ренара», «Фотография П. Павлова», «Фотография Франца Опитца». Фотографические ателье северной столицы представлены гораздо скромнее (портретов, выполненных в Питере, вообще значительно меньше, поскольку речь идет о круге общения московской семьи): в «Фотографии А. Лоренса», «Фотографии Боллингер», «Фотографии Бергамаско», «Фотографии К. Шапиро» было выполнено буквально по одному портрету. С другой стороны, уже говорилось о репрезентативном комплексе продукции провинциальных и нетитулованных столичных ателье. При этом очень мало эмалированных фотографий, подавляющее большинство портретов выполнено в наиболее распространенных форматах (визитный, кабинетный, бланк открытого письма), практически отсутствует раскрашенная фотография. Иными словами, речь идет о социальной группе, представители которой могут себе позволить сняться в хорошем фотографическом ателье (равно как семья Левицких), но это не те люди, которые снимаются только у шикарных и модных фотографов. Это не те люди, которые будут платить за дополнительные фотографические услуги (эмалирование, раскраска, большой формат и пр.). Таким образом, портреты неустановленных лиц из семейного архива Левицких – это комплекс, содержащий определенные штрихи к портрету повседневной жизни отечественного горожанина среднего достатка рубежа веков.

Среди портретов семейного архива Левицких также сложно найти карикатурные позы и вытаращенные, почти безумные глаза, о которых пишут современники и исследователи, и с другой стороны, известный по литературе, разгул антуража (хотя определенные примеры есть), типичные «ляпы» в работе фотографов (видна граница фона, не сочетается фон и одежда портретируемых). Карикатурные позы и вытаращенные глаза отсутствуют, поскольку речь идет о социальной группе, для которой фотосъемка в ателье привычна. При этом известный по литературе и другим собраниям массового студийного фотопортрета 1880-1910-х гг. стандарт позы (портретируемый сидит или стоит так, чтобы держать спину, двухуровневые двойные портреты, композиция групповых портретов и т.д.), разумеется, сохранялся. В литературе существуют различные точки зрения на источники возникновения данного стандарта изображения (живопись или театр), но само его существование и его устойчивость отмечают все исследователи. Стандартные приемы портретной съемки, сформировавшиеся в дореволюционных фотографических ателье, с некоторыми изменениями были восприняты в ателье советских и просуществовали еще долгие годы . Таким образом, применительно к фотопортретам семейного архива Левицких можно говорить о репрезентативном исследовании портретных стандартов, но не о карикатуре на них. При этом речь идет о сформировавшихся устойчивых стандартах портретирования, у которых впереди большое и долгое будущее.

В контексте сравнения студийных дореволюционных портретов из семейного архива Левицких с известными по литературе примерами «китча» и дурного, с точки зрения современников, вкуса (обильное использование реквизита для создания образа, распространенный, по крайней мере, с начала ХХ столетия (и до сего дня) аттракцион, когда портретируемый просовывает голову в нарисованный фон и оказывается с шашкой наголо на лихом коне или за штурвалом самолета и т.д. ) следует отметить, что использование подобных приемов для снимков семейного архива, в общем и целом, нехарактерно. Можно назвать от силы с десяток изображений, где образ портретируемого неудачно сконструирован с помощью реквизита (илл. 5). Голову в фон вообще никто не просовывал. Что касается рисованных задников, которые использовались для фотопортретов, то в семейном архиве Левицких представлены наиболее типичные, судя по специальной литературе, образцы: лес, горное озеро, античные развалины. При этом фотографий с использованием рисованных задников немного. В основном, для данных фотопортретов характерно использование нейтральных фонов: темных, чаще – светлых. Следует также подчеркнуть, что в семейном архиве нет ни одного образца фотографического «китча» второй половины XIX – начала ХХ в. – сентиментальных и шуточных изображений, бывших достаточно распространенными на протяжении всего периода. Снимки, где портретируемый общается с самим собой или снимки с духами, считаются популярными на протяжении всех указанных десятилетий. Слащавые снимки (сначала карточки, а впоследствии – фотооткрытки) красавиц, детишек, кисок и пр. вошли в моду в 1890-е гг. В составе семейного архива Левицких ничего подобного нет.

Позволю себе буквально два слова о любительских портретах в составе семейного архива. Количественно эта группа снимков не столь велика по сравнению с портретом студийным: всего 121 предмет (106 изображений) с очень широким хронологическим охватом – с 1890-х по 1960-е гг. Но на основании этой группы снимков также можно сделать некоторые выводы о любительской портретной фотографии.

Любительские портреты появляются в семейном архиве Левицких в 1890-1900-е гг., и число их невелико. Количество подобных снимков резко увеличивается уже в 1900-1910-е гг. и достигает своего пика в 1920-1930-е гг. В послевоенный период количество любительских портретов резко падает, что является частным случаем тенденции, характерным для рассматриваемого семейного фотографического архива . В большинстве случаев это индивидуальные портреты. Большей частью на них запечатлены члены семьи В.А. Левицкого. 13 снимков этой группы атрибутированы Д.А. Скворцову. Среди них групповые и индивидуальные портреты Е.В. Левицкой.

На примере любительских портретов из семейного архива Левицких можно говорить о трех основных путях развития любительской фотографии конца XIX – первой половины ХХ в. Во-первых, это подражание профессиональной фотографии (в частности, массовому студийному фотопортрету). Во-вторых, попытка остановить мгновение, запечатлеть кусочек жизни «как она есть». В-третьих, создание образа, в таком случае фотография становится средством выражения мировидения человека, а приемы и стандарты как любительской, так и профессиональной фотографии – полем для эксперимента или одним из многих инструментов; такие снимки могут быть связаны с общим художественным стилем эпохи, но не служат образцами типовых изображений (на примере фотографий Д.А. Скворцова). Полагаю, не будет преувеличением констатировать, что все три пути существуют в любительской фотографии в настоящее время. Также следует подчеркнуть, что любительская фотография создает свои стандарты изображения, которые имеют хождение в определенную эпоху. На примере портретов из семейного архива Левицких мы можем говорить о таких снимках применительно к послевоенному периоду (1950-1960-е гг.).

Итак, фотопортреты семейного архива Левицких составляют большую часть (528 музейных предметов из 706) предметов семейного архива. Хронологически они охватывают целое столетие (1850-1950-е гг.). Речь, прежде всего, идет о профессиональной фотографии, а точнее, о массовом студийном фотопортрете (по преимуществу, индивидуальном). Семейный архив, таким образом, содержит репрезентативный комплекс массового студийного фотопортрета 1880-1910-х гг., т.е. периода, когда такой портрет находился на пике своей распространенности. Данный комплекс является репрезентативным не только по количеству снимков, но по разнообразию мест съемки, по количеству фотографических ателье, чьи снимки отложились в семейном архиве. В этом контексте возможен анализ тех особенностей культуры фотографических ателье второй половины XIX – начала ХХ в., которые могут быть выявлены на примере фотографий из семейного архива Левицких. При этом очень важно сравнение портретов семейного архива с другими коллекциями массового студийного фотопортрета и его характеристиками в письменных источниках и специальной литературе, поскольку оно позволяет также анализировать, чего и почему нет в составе семейного архива. В данном случае весьма показательно отсутствие дополнительной обработки снимков (эмалировка, раскраска), фотографических «аттракционов» и образцов фотографического «китча». Иными словами, простое сопоставление явлений массовой фотографии XIX – начала ХХ в. с составом семейного архива Левицких позволяет сделать определенные выводы об эстетических взглядах членов семьи, охарактеризовать их как людей, не принимавших и не любивших масскульт, но, как и большинство их современников, пользовавшихся продукцией массовой фотографии в тех случаях, когда они не считали ее, используя эпитет в чеховском смысле, «пошлой».

При этом комплекс портретов в составе семейного архива Левицких также позволяет (что осталось за рамками данной работы) говорить о взаимосвязях дореволюционного и советского профессионального портрета, а также о взаимосвязях профессионального и любительского портрета. Также на основании снимков семейного архива возможен анализ особенностей любительского фотопортрета 1900-1930-х гг.

До середины XIX века текстовое и техническое документирование были единственными способами закрепления информации. Но середина XIX века приносит человечеству принципиально новый способ фиксирования информации об окружающей действительности, вызвавший к жизни новый вид документов. Появляется фотография (от греческого foto - свет и grafo - пишу) - изобразительный документ, созданный фотографическим способом .

Первым научился закреплять изображение, полученное на экране камеры-обскуры, французский изобретатель Жозеф Нисефор Ньепс, который в 1826 году сделал первый снимок из окна своей комнаты.

С появлением в ХХ в. новых специфических форм фотографии значительно расширился и набор ее социальных функций. Появляется такое понятие как фотодокументирование.

Фотодокумент - это документ, созданный фотографическим способом. Появление фотодокументов относится к первой половине 19 века и связанно с изобретением фотографии.

Фотодокументы отличаются существенной особенностью - этот вид документа возникает в момент событий и на месте событий . Эта особенность придает фотодокументам большую ценность. Фотодокументы наглядны, точны, благодаря чему они нашли широкое применение во многих отраслях деятельности человека: в науке, искусстве, технике и т.д. Например: рентгеновские снимки в медицине, фотографии в судебной практике, фото - и микрофотокопирование для получения копий документов и т.д.

Фотографию получают на светочувствительных материалах, в которых под действием отраженных от предметов и сфокусированных объективом световых лучей образуется сначала скрытое, а после соответствующей химической обработки видимое черно-белое или цветное изображение предметов (снимок, карточка). Фотографическая запись осуществляется с помощью фотоаппарата (фотокамеры).

В зависимости от функционального назначения различают фотографии общего и специального назначения. К разряду фотографий общего назначения относят документальную, художественную, любительскую. К фотографиям специального назначения относят научно-техническую, аэро-, микрофотографию, рентгеновскую, инфракрасную, репродуцированную и др. фотографии.

В зависимости от светочувствительного материала фотографии бывают двух видов: галоген серебряные и бессеребряные. В галогенсеребряных фотографиях светочувствительным элементом является галогенид серебра. В бессеребряных несеребреные светочувствительные соединения. Более широкое распространение получили галогенсеребряные фотографии.

По цвету, изображения фотографии бывают черно-белые и цветные. До 1930-х годов фотография была в основном черно-белой, в которой изображение образовывало металлическое серебро высокой степени раздробления. В последние десятилетия получила широкое распространение цветная фотография, в которой изображение образуется тремя красителями. Такая фотография более полно передает все многообразие окружающих нас предметов присущими им цветами и цветовыми оттенками, что имеет большое значение как в художественной, так и в технической фотографии.

По виду подложки и материальной основе носителя различают фотографии на гибкой полимерной (фото - и кинопленка), жесткой (стеклянные пластинки, керамика, дерево, металл, пластмасса) и бумажной основе (фотобумага). Фотографии могут быть листовые (карточные) и рулонные (на катушках, сердечниках, бобинах) различной длины и ширины. Основными материальными носителями фотографии являются пленка и бумага.

По размерам пленки общего назначения фотографии выпускаются плоскими форматными, катушечными неперфорированными и катушечными перфорированными. Плоские форматные пленки имеют тот же формат, что и пластинки, их применяют в пластиночных фотоаппаратах. Катушечные неперфорированные пленки выпускают в виде ленты шириной 61,5 мм и длиной 81,5 см. Их наматывают на деревянные катушки вместе со светозащитной лентой - ракордом. Перфорированная фотопленка выпускается шириной 35 мм и длиной 65 см, включая зарядный и заправочный концы. На ней получается 36 снимков при размере кадра 24х36 мм. Она намотана на катушку и помещена в светонепроницаемую кассету.

Светочувствительный слой фотобумаги мелкозернистый, что дает возможность получить после проявления большую оптическую плотность при небольшом количестве образовавшегося металлического серебра. Фотобумага обладает высокой разрешающей способностью, за короткое время проявления (1-2 мин) на ней получается изображение высокого контраста. Фотобумага различается по величине светочувствительности, коэффициенту контрастности, плотности, цветности, характеру поверхности и т.д. По применению она делится на фотобумагу общего назначения, которая применяется в художественной и технической фотографии, и фотобумагу для технических целей, которая применяется только в технической фотографии.

Фотодокументы организуются в фототеку - систематизированное собрание фотографий, негативов или позитивов (диапозитивов) с целью их хранения и выдачи для пользователя.

Фотографии и диапозитивы (Диапозитив (греч. dia - через + лат. positivus положительный) (слайд) - позитивное фотографическое или рисованное изображение на прозрачном материале (пленке или стекле), предназначенное для проекции на экран) относятся к фотодокументам - одному из основных видов кинофотофонодокумента. Фотодокумент содержит одно или несколько изображений, полученных фотографическим способом. Он представляет собой результат документирования с помощью фотохимической записи явлений объективной действительности в виде изображений.

В зависимости от жанра и назначения различают: художественные, хроникально - документальные, научно-популярные, научные фотодокументы, а также полученные путем фотографии и киносъемки копии обычных документов.

В зависимости от прямой или обратной тональности фотодокументы делятся на негативы и позитивы (диапозитив). Негативными снимками называются фотографические изображения с обратной передачей тональности снимаемого объекта, т.е. такие, на которых в действительности светлые тона выглядят темными, а темные - светлыми. Позитивные снимки с прямой передачей яркости или цвета объекта съемки.

По материалу носителя информации различают фотодокументы на стекле или пленке, а позитивы - на бумаге, пленке или стекле (диапозитивы). Размер и другие показатели фотопластинок, фотопленок и фотобумаги стандартизированы.

Устойчивость фотопленок к внешним воздействиям определяется составом эмульсионного слоя. Наиболее надежны фотопленки с серебросодержащей эмульсией: при идеальных условиях они могут храниться до тысячи лет, черно-белые фотопленки с другими эмульсиями сохраняются от 10 до 140 лет, цветные - от 5 до 30 лет. Наиболее распространены галогенсеребряные светочувствительные носители информации, основные достоинства которых - аккумулирующая способность, спектральная универсальность, высокая информативная емкость, геометрическая точность и документальность изображения, простое и надежное аппаратурное сопровождение.

Существенной особенностью фотодокумента является то, что этот вид документа возникает в момент событий и на месте событий. Эта особенность придает фотодокументам большую ценность. Фотодокументы наглядны, точны, благодаря чему они нашли широкое применение во многих отраслях деятельности человека: в науке, искусстве, технике и т.д. Например: рентгеновские снимки, фотографии в судебной практике, фото - и микрофотокопирование для получения копий документов и т.д.

Использование микрографической техники расширило сферу использования фотодокументов. В результате появились документы на микроформах. Это фотодокументы на пленочном или другом носителе, которые для изготовления и использования требуют соответствующего увеличения при помощи микрографической техники. К числу таких документов относятся:

микрокарта - документ в виде микроформы на непрозрачном форматном материале, полученный копированием на фотобумагу или микроофсетной печатью.

микрофильм - микроформа на рулонной светочувствительной плёнке с последовательным расположение кадров в один или два ряда.

микрофиша - микроформа на прозрачной форматной пленке с последовательным расположение кадров в несколько рядов.

ультрамикрофиша - микрофиша, содержащая копии изображений предметов с уменьшением более чем в 90 раз. К примеру, емкость ультрамикрофиши размером 75x125 составляет 936 страниц книжного формата.

В последнее время в фотодокументирование стали применяться цифровой фотографический процесс. Он лишен многих недостатков обыкновенной фотографии. Одним из достоинств цифровой фотографии является то, что полученное изображение можно корректировать - изменять цвет, контраст, ретушировать и т.п. Кроме того, цифровой фотоаппарат можно подключать к компьютеру и его периферийным устройствам, передавать полученные снимки по системе "Интернет".

Дальнейшие тенденции сохранения и использования изображения развивались по нескольким направлениям. Это, во-первых, применение фотографии в качестве памятного исторического документа, во-вторых - включение ее в арсенал научного инструментария и доказательства. Но самым интенсивным образом светопись стала развиваться в области бытового и исторического портрета, а также, ввиду кажущейся прогрессивности по сравнению с живописью, как альтернатива произведениям изобразительного искусства. Эти направления фотографии особенно важно различать в начальный период ее истории, когда между некоторыми из них трудно было провести четкую границу. Например, видовая фотосъемка географов, этнографов, репортеров-путешественников нередко выполняла не только свои естественнонаучные функции, но и имела эстетический характер, а со временем становилась историческим документом. То же можно сказать об индивидуальных и групповых фотопортретах, снятых в частных, бытовых целях, но становящихся со временем научным и документальным свидетельством эпохи.

2. Глава 1. Фотографическая коллекция Г. Марквардта: история создания и формирования.

3. Глава 2. Фотодокументы коллекции Г. Марквардта как источник по истории Второй мировой войны: проблемы описания и использования.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Фотодокументы личного происхождения по истории Второй мировой войны как объект архивоведческого исследования»

В последние годы все больший научный и практический интерес историков и архивистов вызывают фонды личного происхождения. Обращение к ним как к объектам архивного хранения и историческим источникам предоставляет исследователям разнообразные, порой уникальные сведения о различных областях знания. Среди документов этого рода особое место по праву принадлежит фотоколлекциям фотокорреспондентов и фотолюбителей. Их ценность для исторического исследования не вызывает сомнений, так как в этом случае возникает возможность расширения и углубления источниковой базы работ, посвященных разнообразной тематике второй половины XIX - XX веков, К числу тем, вызывающих особый интерес в данном аспекте следует отнести проблематику Второй мировой войны - одной из самых масштабных в мировой истории.

Исследования последних лет убедительно показывают, что фотодокументы вообще, а тем более относящиеся к личным фондам периода Второй мировой войны изучены крайне недостаточно. В отечественной и зарубежной исторической литературе и публицистике, посвященной отдельным периодам войны, этот вид источников используется в основном в качестве иллюстративного материала и практически не исследуется. Отметим также, что в качестве иллюстраций чаще всего историки используют наиболее известные фотоснимки, не уделяя достаточного внимания вопросам их критического анализа и прежде всего оригинальности и достоверности.

В связи с этим возникают определенные стереотипы в восприятии Второй мировой войны, основы которых зачастую заложены политической пропагандой государств-участников тех событий. Кроме того, в оценке войны в целом и отдельных ее периодов большую роль играют сложившиеся образы людей и событий этого времени, созданные в художественных произведениях. Воссоздание более адекватной картины войны требует привлечения новых источников, способных расширить наше представление в первую очередь о повседневной стороне войны. В последние годы интерес к источникам, в которых зафиксирована история повседневности, существенно повысился, а в Германии была сделана попытка определить историю повседневности, как своего рода новую исследовательскую программу.1 Сторонники истории повседневности в частности отмечают, что история должна начинаться снизу, с тех кто жил и страдал, кто назывался маленьким человеком. В центре внимания должны быть те, кто оказался жертвой модернизационных процессов, кому в них не нашлось места. Основой исторического труда, по их мнению, должно стать использование многозначных способов представления того, как отдельные индивиды и группы людей выражают свои интересы и вносят свой вклад в общую копилку человеческого опыта, постепенно трансформируя мир. История повседневности существенно раздвигает источниковедческую базу исследования за счет микроисторических подходов и синтеза работы с различными группами источников. Упор делается на изучение символов, способов поведения, привычек, знаков, ценностей и др. На этой основе, считают сторонники

1 О германской истории повседневности: Людтке А. История повседневности: ее достижения и перспективы в Германии// Социальная история. Ежегодник. 1998/1999. истории повседневности, можно соединить кратковременные и долговременные исторические циклы, оживить историю и сделать ее многокрасочной.1

Данной работе близки вышеизложенные подходы к изучению истории, однако рассматриваемые источники, созданные во время Второй мировой войны, трудно назвать повседневностью в полном понимании этого слова, поскольку очевидны отличия повседневности в мирной жизни и в период войны, которая сама по себе для простого человека является событием экстраординарным, существенно влияющим на обычный уклад жизни или изменяющим его кардинально.

В большей степени это исследование можно отнести к такой, довольно новой, отрасли исторической науки как военно-историческая антропология, возникшая на стыке истории, культурологии, социологии и психологии. Объектом её исследования является человек на войне. Одним из наиболее ярких отечественных представителей этого направления является Е.С. Сенявская 2, которая в своих книгах показывает духовно-психологический портрет фронтового поколения. Благодаря этим работам можно понять, что чувствовал человек, попавший на фронт, чем он руководствовался в своих действиях, какие факторы влияли на его поведение в боевой обстановке и в остальное время. Особое внимание в своих работах Е.С. Сенявская уделила изучению влияния роли официальной идеологии для формирования эмоционального

1 Источниковедение новейшей истории России: теория, методология и практика. М., 2004. С.46-50.

2 Сенявская Е.С. 1941-1945. Фронтовое поколение. Историко-психологическое исследование. М., 1995; Она же. Человек на войне. Историко-психологические очерки. М., 1997; Она же. Психология войны в XX веке. Исторический опыт России. М., 1999; Военно-историческая антропология. Ежегодник, 2002. Предмет, задачи, перспективы развития. М., 2002. настроения и психологического состояния солдат, в том числе и таким ситуациям, когда в военное время солдаты сталкивались с реальностью, противоречившей официальной идеологии, или подвергались опасности, которая оказывалась сильнее сформированных пропагандой установок. Кроме того, в данных работах найдены общие черты между участниками Русско-японской, Первой и Второй мировых войн и войной в Афганистане, что явилось крайне интересным и результативным шагом. Применение компаративного подхода в таком аспекте также демонстрирует наличие скрытых психологических, социальных и культурных механизмов в формировании мировоззрения и моделей поведения людей и, в значительной степени, переключает внимание историков с обсуждения достоинств и недостатков отдельных исторических личностей на изучение этих механизмов. Однако, эти исследователи в основном использовали традиционные источники, а в данной работе основными являются фотодокументы личного происхождения, созданные непосредственными участниками событий. При съемке различного рода событий их авторы реже прибегали к сложным постановочным решениям, делая больший акцент на фиксации визуально-антропологической стороны жизненных явлений. Отметим также, что данные источники ценны тем, что они менее политизированы, чем снимки фотокорреспондентов официальных печатных органов.

Особо важным историческим источником для целей данного исследования являются фотокадры, созданные людьми, воевавшими на стороне противника, хотя основная масса этих фотодокументов или безвозвратно утрачена, или преднамеренно уничтожена. Изучая такого рода документы, исследователь получает возможность расширить источниковедческий кругозор за счет новых сведений, сконцентрированных в изобразительных документах. Именно эти сведения, полученные в образной форме, могут внести определенные, а в ряде случаев существенные коррективы в стереотипы, сложившиеся в сознании большинства современных людей. Более того, использование в трудах историков достоверной фотоинформации позволит наглядно представить, как автор снимков воспринимал то или иное событие и пытался средствами фотодокументирования отразить свое отношение к нему, по существу создавая документ как носитель персональной идентичности. Все это, в целом, имеет важное познавательное и эстетическое значение для человека, изучающего определенный исторический период, поскольку только так может сформироваться у исследователя наиболее полная картина изучаемого события.

В целом, разработка данной темы в историко-архивоведческом аспекте с использованием приемов и методов источниковедения представляется чрезвычайно актуальной. Именно такой подход открывает широкие и далеко идущие перспективы изучения теории и методики научного использования аудиовизуальных источников в исторических и других исследованиях. Кроме того, он предполагает всестороннее исследование проблемы классификации фотодокументов личного происхождения и разработку методики их использования в качестве полноценного источника по истории Второй мировой войны.

Несмотря на то, что в данной области архивоведения и источниковедения фотодокументов сделано многое, современный научный уровень этих исследований пока недостаточно высок. Анализ накопленного опыта говорит о том, что в наши дни специалисты, занимающиеся фотодокументами, находятся на первоначальном этапе освоения познавательных и информационных возможностей этих источников. Не случайно поэтому до сих пор крайне мало самостоятельных и оригинальных исследований по данной проблематике, хотя изобразительные источники, в том числе и фотодокументы, уже давно стали объектом пристального внимания общественности.

Таким образом, актуальность разработки темы настоящего диссертационного исследования обусловила:

Необходимость переосмысления событий Второй мировой войны с учетом обновления источниковой базы и современной интерпретации имеющихся в распоряжении исследователя исторических источников по теме;

Решение морально-этических вопросов, связанных с функционированием и адаптацией исторической памяти в современном обществе; целесообразность оценки состава и содержания фотодокументов по указанной тематике с точки зрения их происхождения, полноты и достоверности исследуемой фотоколлекции.

Фотодокументы личного происхождения по истории Второй мировой войны до сих пор не являлись предметом специального изучения. Об этом красноречиво свидетельствует анализ историографии проблемы. Трудность проведения исследования фотографий личного происхождения заключается в том, что фотодокументы как объекты архивного хранения и исторические источники относятся к одним из наименее изученных, хотя со времени первых профессиональных исследователей и специалистов, указавших на их важность и ценность, как свидетельств истории, прошло уже более полутора веков. 1

Большой вклад в изучение данной проблематики в первой половине XX века внесли теоретики и практики в области истории и прикладной фотографии. Благодаря трудам Г.М. Болтянского были сохранены и описаны фотодокументы периода революции 1917 года.2 Им же был подготовлен первый в стране очерк по истории фотографии.3 Серьезного внимания требуют многочисленные публикации A.M. Донде. В одной из них он справедливо указал на важность рассмотрения фотографии в трех аспектах - регистрирующем, исследующем и художественном, предоставив этим возможность для широкого использования фотографии в научно-просветительских целях и в качестве произведения искусства. 4

Наиболее значимыми исследованиями в области исторического источниковедения являются труды М.А. Варшавчика,5 В.В. Кабанова,6 И.Д. Ковальченко,7

Греков А. Живописец без кисти и красок, снимающий всякие изображения, портреты, ландшафты и прочее в настоящем их цвете и со всеми оттенками в несколько минут. Изд. Н. Степанова. 1841; Стасов В.В. Фотография и гравюра// Русский вестник. М., 1856.Т.6. Кн.1-2; Мин А.Д. Проекции живых фотографий// Фуртье Г. Волшебный фонарь (проекционный аппарат). Туманные картины и научная проекция. Практическое руководство. Спб., 1897. Сс.129-135; Матушевский Б. Живая фотография. Чем она является и чем она должна стать. Париж, 1898: РГАЛИ РФ. Ф.2057. Оп.1. Д.55. Лл. 47-48; Тюрин Вл. Живая фотография. Спб., 1898: Виноградов 3.3. Об учреждении музея фотографических снимков по разным отделам науки и искусства// Вестник фотографии. 1908. №1. Сс.31-33.

Болтянский Г.М. Фотография в эпоху революции// Советское фото. 1926. №З.Сс.72-73; Он же. Фотографическая жизнь в советский период// Советское фото. 1926. №6.Сс.163-164.

3 Он же. Очерки по истории фотографии в СССР. М., 1939.

4 Донде А.М. Техника на службе духовных интересов человечества. М, 1924.

5 Варшавчик М.А. Историко-партийное источниковедение: Теория. Методология. Методика. М., 1984.

6 Кабанов В.В. Источниковедение. М., 1998.

7 Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М., 1987.

О.М. Медушевской,1 Л.Н. Пушкарёва,2 М.Н. Тихомирова,3 М.Н. Черноморского 4 и С.О. Шмидта 5. Большинство из этих авторов не останавливается подробно на приёмах и методах источниковедческого анализа фотодокументов, но те общие наблюдения о познавательной ценности и специфике аудиовизуальных документов, которые имеются в их работах, не утратили своего значения в наши дни.

Среди публикаций по архивоведению и источниковедению аудиовизуальных документов наиболее полезными для целей нашего исследования являются труды Е.М. Евграфова6, B.C. Листова 7, В.М. Магидова 8 и A.M. Рошаля 9.

Изданные в разные годы работы

A.M. Рошаля объединены одной проблематикой. В них исследователя волнует вопрос о роли и месте автора в фотографии и хроникально-документальном кино, о неоднозначности фактов окружающей нас действительности и о принципиальной невозможности создать как абсолютно

1 Медушевская О.М. Современное зарубежное источниковедение. М.,1983; Она же. Источниковедение: история, теория и метод. М., 1996; и др.

2 Пушкарёв J1.H. Классификация русских письменных источников по отечественной истории. М., 1975.

3 Тихомиров М.Н. Источниковедение истории СССР. Учебное пособие. М., 1962.

4 Черноморский М.Н. Источниковедение истории СССР, Советский период. М., 1966.

5 Шмидт С.О. Вопросы преподавания источниковедения // Новая и новейшая история. 1962. № 4; Он же. Современные проблемы источниковедения // Источниковедение. Теоретические и методические проблемы. М., 1969; и др.

6 Евграфов Е. М. Кинофотодокументы как исторический источник. М., 1973.

7 Листов В. С. Приёмы источниковедческого анализа киноскриптов документального кино периода Октябрьской революции и Гражданской войны // Труды МГИАИ. Т.24. М., 1966; Он же. История смотрит в объектив. М, 1974; Он же. Россия. Революция. Кинематограф. М., 1995; и ДР

Мащдов В. М. Зримая память истории. М., 1984; Он же. Кинофотофонодокументы как объект источниковедения (историография вопроса)//Сов. архивы. 1991. №4, 5; Он же. Кинофотофонодокументы как-исторический источник // Отечественная история. 1992. №5; Он же. О проблемах взаимосвязи архивоведения и источниковедения аудиовизуальных документов// Ист. записки. 1995. №1(119); и др.

9 Рошаль J1.M. Некоторые вопросы источниковедческого анализа кинодокументов/ЛГруды МГИАИ. Т. 17. М., 1963; Он же. Мир и игра. М., 1973; Он же. За кадрами правды. М., 1986; Он же. Эффект скрытого изображения. Факт и автор в неигровом кино. М., 2001; Он же. Начало всех начал. Факт на экране и киномысль «Серебряного века». М., 2002. объективный и непредвзятый, так и полностью тенденциозный документ. A.M. Рошаль приходит к выводу о том, что каждый факт содержит в себе множество разных граней. Стремясь заснять лишь одну, самую злободневную из них, оператор неизбежно фиксирует на плёнке и все остальные, включая те, на которые он и сам не обратил внимания. Поэтому, каждое следующее поколение зрителей находит для себя так много нового в старых кинофотокадрах.

Особый интерес для исследователей данной проблематики представляют работы B.C. Листова. Они посвящены изучению хроникальных съемок периода Октябрьской революции 1917 года и первых лет Советской власти. Им впервые было дано теоретическое осмысление значения этих документов для истории, и начата разработка методики научной работы с ними. Автор на конкретных примерах показывает, как, привлекая мемуары, архивные документы, материалы периодической печати и другие источники можно атрибутировать изобразительный документ, установить его подлинность и достоверность. B.C. Листов вводит в научный оборот понятие «киноскрипт» и разрабатывает приёмы работы с ним.

В трудах В.М. Магидова кинофотофонодокументы рассматриваются на стыке архивоведения и источниковедения. В этой связи представляется перспективным замысел автора определить самостоятельное значение аудиовизуальных документов среди других исторических источников и разработать приёмы и методы их использования в трудах историков. Большое внимание в его публикациях уделено проблемам взаимосвязи архивоведения и источниковедения аудиовизуальных документов, комплектования отечественных архивов кинофотофонодокументами, вопросам их классификации, экспертизы ценности, обеспечения сохранности, разработке приёмов и методов научного и практического использования этих источников.1

Единственным специальным исследованием, затрагивающим вопросы источниковедческого и архивоведческого изучения кинофотодокументов периода Великой Отечественной войны является работа Е.М. Евграфова, посвященная кинофотодокументам об обороне Москвы. В ней даются полезные рекомендации по выявлению и отбору источников данного вида; автор на отдельных примерах показывает необходимость их критического анализа с точки зрения происхождения и содержания.

Указанные авторы фактически разработали и первыми применили на практике принципы и методы историко-архивоведческого и источниковедческого анализа фотокинодокументов, наглядно продемонстрировав их познавательные возможности. Между тем, эти документы периода Второй мировой войны не были подвергнуты ими специальному изучению с использованием достаточно представительной источниковой базы.

В числе значимых зарубежных работ в данной области следует отметить исследования научного руководителя Высшей школы общественных наук (Франция) М. Ферро.2 В центре его внимания находятся вопросы специфики отражения действительности в аудиовизуальных документах. Относительно тематики нашего исследования данная работа может

1 Магидов В.М. Кинофотофонодокументы в контексте исторического знания. М.,2005.

2 Ферро М. Кино и история // Вопросы истории. 1993. № 2. С. 47-58. рассматриваться преимущественно лишь в методологическом аспекте.

На сегодняшний день практически отсутствуют в отечественной и зарубежной историографии труды, посвящённые вопросам архивоведческого и источниковедческого анализа кинофотодокументов о Второй мировой войне. Публикации по данной проблематике в основном носят общий характер и лишь в отдельных случаях нацелены на разработку методики анализа кинофотодокументов как объектов архивного хранения и исторических источников.

Изучение фотодокументов по теме данной диссертации не представляется возможным без использования традиционных письменных источников и прежде всего основанного на них историографического наследия Второй мировой войны. За годы, прошедшие после окончания Второй мировой войны, отечественные и зарубежные историки создали её обширную историографию. Уже во время войны и в первое послевоенное десятилетие были предприняты исследования важнейших военных событий и составлены описания некоторых из них. Однако в то время основные документы и материалы ещё не успели отложиться в архивах. Поэтому, в основу советской историографии о войне легли взгляды первых лиц государства и военноначальников, отражённые в их речах, докладах и распоряжениях, статьях, а также в других материалах периодической печати.1 Характерное отличие этих исторических источников заключалось в том, что они не просто отражали, а по существу оценивали и истолковывали

Сталин И. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1947; Булганин Н.А. Тридцать лет Советских Вооружённых Сил. М., 1948; Ворошилов К. Е. Сталин и Вооружённые Силы СССР. М., 1950; и др. события войны. Тем не менее, именно они стали основой концепции истории Второй мировой войны и Великой Отечественной войны, как ее составной части, которая господствовала в отечественной историографии в течение продолжительного времени.

В работах, созданных в середине 1940-х - начале 1950-х годов прошлого века внимание было сосредоточено на вопросах определения причин войны, её характера, процессу вступления страны в войну. По сложившемуся в данных исследованиях мнению, Советский Союз был втянут в неё против своей воли и не нёс никакой ответственности за развязывание кровопролития. Соответственно, этим же обосновывались причины поражений Красной Армии в начале войны. Говорилось о внезапности и вероломстве нападения, а также о численном превосходство германской армии в живой силе и технике.

Любые попытки возложить хотя бы часть ответственности за начало Второй мировой войны на СССР, предпринимавшиеся в условиях холодной войны в США и Западной Европе, советской историографией категорически пресекались.1 Советским информационным бюро при Совете Министров СССР в этом же году была издана работа, где представлялись факты, говорившие о миролюбивом советском внешнеполитическом курсе в тот период. В зарубежном сборнике были опубликованы документы внешнеполитических ведомств Германии Великобритании и Франции.2

Nazi-Soviet Relations, 1939-1941. Documents from the Archives of The German Foreign Office, Department of State, 1948.

2 Фальсификаторы истории: Историческая справка. М., 1948.

Еще одним примером пропагандистского подхода к истории войны может служить работа Е. Борисова, изданная в 1941 году.1 В этой книге мало фактологии, анализа и обобщения, в основном материал сведен к призывам и лозунгам. Однако, это не снижает её значения как своеобразного документа эпохи; эти черты также можно назвать типичными для работ, созданных в тот период.

Подытоживая сказанное можно констатировать, что в течение первого послевоенного десятилетия, в советской историографии была сформирована официальная концепция истории прошедшей войны. Победа Советского Союза в рамках этой концепции, представлялась как закономерный триумф всей социалистической системы, советской военной науки, Коммунистической партии и лично И.В. Сталина. Его ключевая роль в организации разгрома немецко-фашистских войск особо подчёркивалась советскими историками в это период. 2

Данная концепция ограничивала попытки всестороннего критического исследования как войны в целом, так и отдельных её этапов. Работы, не ей соответствующие, могли получить ярлык «буржуазной фальсификации», а их авторы могли быть зачисленными в ряды «космополитов» и «врагов народа».

Особо следует отметить два фундаментальных исследования, вышедших после XX съезда КПСС, которые были подготовлены отделом истории Великой Отечественной войны

1 Борисов Е. Крушение германского плана победы. Челябинск, 1941.

2 Иосиф Виссарионович Сталин: Краткая биография. М., 1948. Сс. 225, 231-232; В.М. Молотов. 28-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1945. С.19.; И. Сталин. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1947. Сс. 119,158-159.

Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС.1 Данные работы содержат достаточно полную хронику важнейших событий войны, как на фронте, так и в тылу, подчёркивается героизм и мужество советского народа, а также говорится о важной роли партии и проводимой ей политики.

XX съезд партии дал толчок для очередного перекоса в изучении и интерпретации событий войны. Вторая половина 1950-х - начало 1960-х годов в советской историографии характеризуется тем, что место «вождя» заняла Коммунистическая партия, которая, по словам нового поколения исследователей, выступила в годы суровых испытаний руководящей и направляющей силой советского общества. В этот период появилось много специальных исследований, посвященных деятельности ВКП(б) в годы войны2, где большое внимание было уделено изучению проблем подготовки страны и армии к отражению вражеской агрессии. Однако, отечественными исследователями в начале 1960-х годов были сделаны попытки проанализировать отдельные просчёты советского руководства. В основном это коснулось роли И.В. Сталина и его ближайших соратников. Критике была подвергнута некомпетентность главы государства в военных вопросах и политика массовых репрессий. Так, В.А. Анфилов указывает в своей работе3 на причины серьезных поражений Красной Армии в приграничных сражениях в

1 История Великой Отечественной войны Советского Союза: 1941-1945. М., 1960-1965. Т. 1-6; Великая Отечественная война Советского Союза: 1941-1945: Краткая история. М., 1965.

2 КПСС - вдохновитель и организатор побед советского народа и его Вооружённых Сил в Великой Отечественной войне. М., 1957; Комков Г.Д. Идейно-политическая работа КПСС в 1941-1945 гг. М., 1965; Шляпин И.М., Шварёв М.А., Фомиченко И.Я. Коммунистическая партия в период Великой Отечественной войны. М., 1958; и др.

3 Анфилов В.А. Начало Великой Отечественной войны (22 июня - середина июля 1941 г.). М., 1962. начале войны. Для данного исследования в основном были использованы открытые документы, материалы периодической печати и мемуары. Также стоит обратить внимание на работу A.M. Некрича 1, в которой автор сосредоточил внимание на анализе внешней политики СССР, советско-германских отношений в предвоенные годы и подготовки Советского Союза к войне. Особое внимание было уделено разоблачению последствий репрессий, и как эти последствия отразились на обороноспособности страны. 2

Отдельно хотелось бы отметить переведенный с немецкого сборник статей под редакцией генерал-майора И.Н. Соболева «Итоги Второй мировой войны»3, изданный в 1957 году, в котором опубликованы работы группы немецких военных специалистов, попытавшихся обобщить опыт накопленный во время войны 1939 - 1945 годов. Наиболее полезными для проводимого исследования стали статьи В. Пихта «Немецкий солдат», генерал-полковника в отставке Г. Гудериана «Опыт войны с Россией», генерал-полковника в отставке Л. Рендулич «Партизанская война», профессора К.Г. Пфеффера «Немцы и другие народы во второй мировой войне».

Подводя итог рассматриваемому периоду, можно сказать, что за десять неполных лет хрущёвской «оттепели», советской историографией Второй мировой войны был накоплен большой объём фактического материала, затронуты многие, не рассматривавшиеся ранее, вопросы предвоенной внешней и внутренней политики, стратегии и тактики ведения боевых действий.

2 Кулиш В.М. Советская историография Великой Отечественной войны // Советская историография. М., 1996.

3 Итоги Второй мировой войны. Сборник статей. М., 1957.

Изменения в политической сфере отразились на исторической науке в целом и истории Второй мировой войны в частности. Их результатом стал пересмотр отношения к культу личности И.В. Сталина, произошедший во второй половине 1960-х годов. Репрессии и крупные стратегические просчёты советского руководства стали описываться более мягко и объяснялись объективными факторами, а также неблагоприятной обстановкой. 1

В 1970 вышла в свет книга «Великая Отечественная война Советского Союза. 1941-1945. Краткая история.» под редакцией П.Н. Поспелова.2 В данной работе присутствует тезис о том, что основное преимущество Вермахта заключалось в заранее поведенной мобилизации и развёртывании в боевые порядки. В то время как части РККА были укомплектованы в соответствии со штатами мирного времени.

Анализируя информацию, полученную из литературы данного периода, можно утверждать, что в советской историографии оставались такие лакуны, как политическая обстановка в мире на кануне войны, система военного управления страной, оценка последствий войны.

В 1970-х - 1980-х годах исследователями продолжали разрабатываться те направления концепции истории Второй мировой войны, которые были заложены ещё в 1940-х годах. Наиболее представительное издание, где можно проследить эту

История Коммунистической партии Советского Союза. М., 1972; Хвостов В., Грылёв А. Накануне Великой Отечественной войны // Коммунист. 1968. №12; Овсяный И.Д. Тайна, в которой война рождалась (как империалисты подготовили и развязали вторую мировую войну). М., 1971; СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны (сентябрь 1938 - август 1939). Документы и материалы. М., 1971.

2 Великая Отечественная война Советского Союза. 1941-1945. Краткая история. М., 1970. С.45. тенденцию, является «История второй мировой войны».1 Хотелось бы отметить богатый фактический и иллюстративный материал, использованной в этой работе, подготовка которой началась в 1965 году.

Перестройка», начавшаяся в СССР в середине 1980-х годов, вернула исследователей к тем идеям, которые появились во время «оттепели» и предоставила новые возможности для изучения, анализа и переосмысления многих страниц отечественной истории советского периода и особенно Второй мировой войны, являвшейся одной из наиболее героизированных и мифологизированных страниц в истории страны. На первый план в республиках вышли силы, ратующие за национальное самоопределение и независимость от России, что вызвало большой интерес к истории предвоенной внешней политики СССР и, особенно, к вопросам советско-германских отношений.2

Период конца 1980-х - начала 1990-х годов характеризуется тем, что появилось большое количество работ, содержащих серьезные обобщения и научный анализ событий и фактов истории Второй мировой войны. Существенно повлияло на увеличение количества публикаций, отсутствие контроля за историографией со стороны государства, возможность обращаться к любым темам и доступ к ранее закрытым архивам.

Среди наиболее заметных работ рассматриваемого период можно отметить четырёхтомник3, подготовленный Институтом

1 История Второй мировой войны. Т. 1-12. М., 1973-1982.

2 Историки отвечают на вопросы. М., 1990. Вып. 2; История и сталинизм. М., 1991; Розанов Г.Л. Сталин-Гитлер. М., 1991: Самсонов A.M. Вторая мировая война. 1939-1945. Очерк важнейших событий. М., 1990; и др.

3 Великая Отечественная война. 1941-1945. Т. 1-4. М., 1998-1999. военной истории Министерства обороны Российской Федерации и Отделением истории Российской академии наук, в котором довольно полно отражены события, разворачивавшиеся на фронтах и в тылу, показана роль союзников в разгроме Германии. Особенно хотелось бы отметить беспристрастный подход исследователей, при рассмотрении итогов войны. Стоит обратить внимание на ряд работ, подготовленных М.И. Мельтюховым1, в которых автор, обобщил и систематизировал, материал о предвоенных отношениях Советского Союза со странами Европы, а также по вопросу подготовки СССР к войне. В этих исследованиях, предпринята попытка определить приоритеты советского руководства накануне войны, установить сильные и слабые стороны РККА и её противников, а также выявить общие черты во внешней политике Великобритании, Германии и СССР. Такой подход даёт возможность получить более целостное представление о событиях конца 1930-х -начала 1940-х годов, которые создали предпосылки к началу Второй мировой войны.

В контексте отечественной историографии по теме целесообразно рассматривать зарубежную историографию Второй мировой войны. Большое внимание этой войне уделяется в общеисторических исследованиях, посвященных данному периоду.2 Хотя, учитывая задачи, стоявшие перед их авторами, не следует ожидать от данных работ детального

1 Мельтюхов М.И. 22 июня 1941 г.: цифры свидетельствуют // История СССР. 1991. №3; Он же. Идеологические документы мая - июня 1941 года о начале второй мировой войны// Отечественная история. 1995. №2; Он же. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939-41 (Документы, факты, суждения). М., 2000; и др.

2 Лиддел-Гарт Б.Х. Стратегия непрямых действий. М., 1957; Он же. Вторая мировая война. М., 1976; Типпельскирх К. История второй мировой войны. М., 1956; Фуллер Дж. Вторая мировая война. 1939-1945. М., 1956; Grenville J.A.S. A world history of the twentieth century. Vol. 1-2. New Jersey., 1980. освещения военных событий, в основном, внимание в них сосредоточено на вопросах международной политики.

Заслуживают внимания две работы, показывающие разный подход к Второй мировой войне. Первое исследование проведено английским историком А. Тейлором. 1 Сравнивая Первую и Вторую мировые войны автор говорит о них, как о феномене XX века. Он приходит к выводам, что перед войной СССР стремился создать систему коллективной безопасности в Европе и одновременно старался дестабилизировать обстановку на Западе, возлагает основную вину за срыв англо-франко-советских переговоров в августе 1939 года на Великобританию и полагает, что подписание советско-германского пакта было вызвано объективной необходимостью.

Другой работой, заслуживающей внимания является исследование западногерманского учёного Г.-А. Якобсена2, в которой представлен обзор военных событий, происходивших на всех фронтах с 1939 по 1945 год, которая также была опубликована у нас в 1995 году. Большая часть этого исследования посвящена роли и судьбе Германии во Второй мировой войне. При решении вопроса о выявлении виновной за разжигании войны стороны, автор склоняется к теории «разделённой ответственности», в соответствии с которой все участники войны втянулись в конфликт, считая, что они должны защищаться от нападения извне.

Из работ, посвященных непосредственно войне между Германией и Советским Союзом можно отметить монографию

1 Тейлор А. Вторая мировая война // Вторая мировая война: два взгляда. М., 1995.

2 Якобсен Г.-А. 1939-1945. Вторая мировая война // Вторая мировая война: два взгляда. М, 1995.

А. Верта. 1 В качестве материала для этой книги автор часто использовал свои записи, которые сделал в качестве военного корреспондента, работающего по заданию английских изданий в СССР во время войны. Фактологию А. Верт излагает, основываясь на опубликованных в Советском Союзе источниках. Данная работа позволяет взглянуть на факты, события, явления под другим углом, с точки зрения иностранца.

Обобщая вышеизложенное, можно сказать, что зарубежная историография Второй мировой войны достаточно разнообразна, однако серьезные исторические исследования появляются довольно редко. В свое время иностранным авторам удалось создать работы, в большей степени, избавленные от идеологического давления и устоявшихся, в то время, стереотипов.2 В тоже время, многие исследования довольно односторонне и упрощенно трактуют события Второй мировой войны. Так, из одной книги в другую переходит мнение, что основным и решающим фактором, спутавшим планы молниеносной войны на Востоке, стали климатические условия.

К общим недостаткам зарубежных и отечественных исследований, посвященных Второй мировой войне можно отнести отсутствие интереса к историческим источникам, что возможно, является результатом нежелания или неспособности достигнуть наиболее полного представления о корпусе исторических источников по исследуемой проблеме, а это в свою очередь, выражается в шаблонности, предвзятости и низком уровне работ, в целом. Особенно необходимо обратить внимание на неполноту использованных источников в изучении событий

1 Верт А. Россия в войне 1941-1945. М., 2001.

2 Gallagher М.Р. The Soviet Histoiy of World War П. Myths, Memories and Realities. N.Y., 1963.

Второй мировой войны на уровне истории повседневности или микроистории, которая является неотъемлемой частью всех исторических процессов. В частности, это выражается в том, что авторы таких работ опираются, в основном, только письменные источники и практически не обращаются к фотодокументам.

Проведённый анализ отечественной и зарубежной литературы свидетельствует о том, что, несмотря на разнообразие гипотез и подходов, история Второй мировой войны остаётся недостаточно изученной как в отечественной, так и в зарубежной историографии. Кроме того, все известные нам работы по данной проблематике базируются либо исключительно на письменных источниках, либо используют другие виды источников, включая кинофотодокументы, только в качестве иллюстративного материала.

Отдельно необходимо отметить тот факт, что специальных опубликованных работ, посвященных архивоведению и источниковедению фотодокументов по теме данной работы не выявлено.

Исходя из актуальности исследуемой проблематики и её недостаточной изученности целью данной работы является анализ фотодокументов личного происхождения по истории Второй мировой войны на примере документов архивного уголовного дела, хранящегося в Центральном архиве ФСБ России, причем особое внимание уделено изучению их специфики как объектов архивного хранения и исторических источников. Центральным для настоящего исследования можно считать вопрос относящийся к оценке возможности использования фотодокументов в качестве самостоятельных источников в комплексе с текстовыми документами по теме.

Для реализации указанной цели, необходимо решить несколько взаимосвязанных задач. К основным из них относятся:

Всестороннее изучение письменных источников и литературы, раскрывающих условия и обстановку, в которых происходил процесс фотодокументирования; определение состава и содержания комплекса исследуемых документов по интересующей нас теме;

Классификация, систематизация и описание исследуемых фотодокументов; проведение историко-архивоведческого и источниковедческого анализа фотодокументов с точки зрения их происхождения, содержания, достоверности и внешних особенностей; интерпретация различных сторон исторической реальности, нашедшей отражение в фотодокументах;

Выявление основных социальных, политических, военных и культурных явлений и тенденций, которые нашли отражение в фотодокументах.

Хронологическими рамками данной работы является ноябрь 1940 г. - март 1943 г. Это обусловлено, тем, что подавляющая часть выявленных по теме исследования фотодокументов личного происхождения созданы в этот период. Съемки велись автором коллекции на территории Германии, Польши и СССР во время передислокации войск, боевых действий, карательных операций.

Объектом нашего исследования являются фото и письменные документы личного происхождения Архивного фонда Российской Федерации по истории Второй мировой войны, отложившиеся на хранение в ведомственном архиве, рассматриваемые нами в рамках истории этой войны в целом. Предмет исследования был определен широким крутом проблем историко-архивоведческого плана, затронутых в данной работе. Во главу угла ставится комплексное рассмотрение фотодокументов с компаративистских позиций с учётом достижений различных научных дисциплин и направлений, в том числе и их изучения в качестве объекта архивного хранения, исторического источника, продукта культуры и средства пропаганды.

Проблематика диссертационной работы потребовала обращения к достаточно широкой и репрезентативной источниковой базе. Поиск и выявление проводились в четырех государственных архивах (Российский государственный архив кинофотодокументов, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный архив социально-политической истории, Российский государственный военный архив) и двух ведомственных (Центральный архив Министерства обороны России и Центральный архив ФСБ России).

В числе неопубликованных источников выделяется комплекс документов архивного уголовного дела немецкого военного преступника Герхарда Марквардта, хранящегося в Центральном архиве ФСБ России. Этот комплекс можно назвать поистине уникальным, так как в других архивах подобных документов до сих пор выявлено не было. В ходе исследования было проанализировано свыше тысячи фотодокументов, впервые введено в научный оборот около девятисот. В состав указанного архивного уголовного дела входят фотоснимки, сделанные Г. Марквардтом в период его службы в немецкой армии во время Второй мировой войны. Постоянно документируя события, непосредственным участником которых он был, Г. Марквардт впоследствии сохранил созданную им коллекцию. В ходе следствия и судебного процесса над ним факты, запечатленные в этих фотодокументах, явились основными доказательствами его преступной деятельности.

Уголовные дела этой категории заводились на нацистских военных преступников, осужденных советскими судебными органами на территории Германии в 1945 - 1953 годах, рассматривалась военно-полевыми судами и военными трибуналами по месту дислокации органов, проводивших аресты и предварительное расследование.1 Ко многим делам, в том числе и к делу Г. Марквардта, в качестве вещественных доказательств приобщено большое количество личных документов (преимущественно разного рода удостоверения и др.).

Отдельную группу составляют фотоснимки (более двухсот единиц хранения), близкие по тематике фотографиям, приобщенным к делу Г. Марквардта, выявленные в Российском государственном архиве кинофотодокументов и Государственном архиве Российской Федерации.

Основными письменными источниками, использованными при написании данной работы, стали материалы архивного уголовного дела и дневник Г. Марквардта. Последний

1 Христофоров B.C. Материалы Центрального архива ФСБ России периода Великой Отечественной войны//Вестник архивиста. 2005 г., № 3 (87).С.48. рассматривался автором в подлиннике на языке оригинала. Личные документы Г. Марквардта, приобщенные к делу, помогли восстановить отдельные факты биографии автора исследуемых фотодокументов. Они были использованы при установлении времени создания отдельных снимков. Кроме того, для проведения сравнительном анализа следует обратить внимание на два аналогичных дневника. Первый принадлежит солдату пехоты Вермахта Гельмут Пабсту 1 (он был опубликован в России в 2005 году), а второй, немецкому унтер-офицеру 227-го артиллерийского полка 227-й пехотной дивизии Вольфгангу Буфу. Этот дневник размещен на Интернет-сайте Музея-заповедника «Прорыв блокады Ленинграда» под названием "Две войны Вольфганга Буффа. Военные дневники немецкого унтер-офицера".2

Для определения роли и места фотодокументов как исторических источников ретроспективной информации в современном обществе были привлечены законодательные акты, непосредственно относящиеся к исследуемой тематике (Федеральный закон «Об архивном деле в Российской Федерации» от 22 октября 2004 года № 125-ФЗ и Закон РФ "О средствах массовой информации" от 27.12.1991 N 2124-1).

1 Пабст Гельмут. Дневник немецкого солдата. Военные будни на Восточном фронте.

1941-1943. М., 2005. 2 http://www.blockade.ru

3 Великая Отечественная война в фотографиях и фотодокументах. М., 1979.

4 Великая Отечественная. Фотоальбом. М., 1984.

Документы и свидетельства»1. Целесообразность проведения сравнительного анализа содержания аналогичных по темам фотодокументов вызвал необходимость обращения к немецким публикациям («Der Ruslandkrieg Fotografiert von Soldaten», ФРГ, 1967 г., П. Карель «Восточный фронт»). 2

Существенную помощь в работе с фотодокументами оказали и другие опубликованные источники: материалы периодической печати (газеты «Правда», «Известия», «Красная Звезда» за 1940-1943 гг.), мемуары советских и немецких военачальников (Г.К. Жукова, К.К. Рокоссовского, И.Х. Баграмяна, Ф. Галдера, Г. Гудериана, Э. Манштейна и др.), информационно-справочная литература.

Для целей проведения архивного поиска, систематизации и классификации документов и их оценки важное значение имеют такие методические разработки как «Основные положения отбора на государственное хранение кинофотодокументов»3, «Основные правила работы государственных архивов с кинофотодокументами»4, «Основные правила работы государственных архивов Российской Федерации»5.

Подводя итог рассмотрения источниковой базы отметим, что совокупность исследуемых источников поливидового характера и назначения предоставила уникальную возможность узнать видение событий Второй мировой войны немецким военнослужащим. Это редкий случай, когда такого рода

1 Кино на войне. Документы и свидетельства. М., 2005.

2 Карель П. Восточный фронт.М., 2003.

3 Основные положения отбора на государственное хранение кинофотодокументов. М.,1980.

4 Основные правила работы государственных архивов с кинофотодокументами. М., 1980.

5 Основные правила работы государственных архивов Российской Федерации. М., 2002. изобразительная информация дошла до нас с оригинальными авторскими комментариями, сделанными в тот же период. Гармоничное сочетание изобразительных и письменных источников позволило показать в работе историю человека-участника войны в тех планах и ракурсах, какой он видел её сам. Фактически, все сведения в совокупности, которые можно получить из этих источников, представляют большую познавательную ценность, поскольку доносят до нас, помимо реальных исторических фактов, еще и образ «живого» человека того времени. Перспективность такого подхода подтверждается высказыванием С.О. Шмидта о необходимости совмещения информации из письменных и аудиовизуальных источников. 1

Выбор методов исследования определяется необходимостью и возможностью решить поставленные задачи. Основным в данной работе стал сравнительно-исторический метод, в соответствии с которым объект и предмет исследования рассматриваются в развитии и в контексте истории на определённом отрезке времени. Критический анализ комплекса исследуемых источников поливидового характера и назначения способствовал их всесторонней оценке. В результате применения системного подхода, изучаемая проблематика рассматривалась как целостный комплекс явлений, анализа фактов в их совокупности и взаимосвязи. Материалы исследования представлены в хронологической и проблемно-систематической последовательности. Важно, что в качестве социокультурной конструкции нами рассматривается не только фотодокументы личного происхождения, но и такие концепты,

1 Шмидт С.О. Семинар «Аудиовизуальные архивы и гуманитарное знание» (Москва, 23-25 апреля 2002 г.). Фрагменты выступлений и дискуссии// Аудиовизуальные архивы на рубеже XX - XXI веков (отечественный опыт). М., 2003.С.159. как «реальность», «повседневность», индивидуальный и коллективный «символический универсум». Значительное влияние на работу оказали новые методы интерпретации визуальных документов, разработанные В. Беньямином, Р. Бартом и У. Эко.

Отдельно необходимо отметить исследование В.В. Нурковой1 в котором проведен междисциплинарный анализ феномена фотографии как фактора преобразования социальной реальности и внутреннего мира человека. Приведенная в ее исследовании система функционирования фотографии в целом соответствуют авторской концепции диссертационной работы. В этой связи особого внимания заслуживают отдельные исследовательские культурно-исторические приемы анализа содержания фотодокументов, изучения вопросов их происхождения и направленности.

Новизна данного исследования состоит в том, что в нем впервые в отечественной историографии предпринимается попытка рассмотреть фотодокументы личного происхождения по истории Второй мировой войны на междисциплинарном уровне с использованием приемов и методов различных гуманитарных наук и научных дисциплин (история, архивоведение, источниковедение, документоведение, культурология, искусствознание, и др.). Фотодокументы личного происхождения рассматриваются в неразрывной связи с текстовыми документами, имеющими к тематике исследования непосредственное отношение, при этом изобразительные источники впервые используются в качестве одних из основных. Таким образом, на практике применяется

1 Нуркова В.В. Зеркало с памятью. Феномен фотографии: культурно-исторический анализ. М., 2006. новый подход к изучению фотодокументов и отраженных в них событий, основанный на комплексном использовании всех перечисленных приёмов и методов, что позволило шире и глубже взглянуть на предмет исследования.

В качестве инновации в данном диссертационном проекте выдвинут и реализован на практике тезис о необходимости изучения взаимосвязи и взаимозависимости отечественного и зарубежного архивоведения и источниковедения. Речь идет об использованной источниковой базе разных стран, составные части которой должны рассматриваться как единое целое. В практическом отношении это выражается в том, что история всех войн независимо от периодизации (Вторая мировая война не является исключением) не может и не должна изучаться на источниковой базе одной из воевавших стран.

Подготовленная работа может послужить наглядным примером для проведения аналогичных исследований фотодокументов по другим темам. Сделанные в ней выводы и наблюдения могут быть использованы в учебном процессе, в практической деятельности архивов, а также в научных исследованиях по проблемам архивоведения, археографии, источниковедения, искусствоведения, информатики, социологии, культурологии и др., а также при подготовке публикаций по истории Второй мировой войны.

Принципиальная новизна представляемой диссертации обусловлена также тем, что до настоящего момента в отечественной и зарубежной историографии рассматривались лишь отдельные аспекты изучаемой проблематики, чаще всего касающиеся некоторых сторон истории происхождения отдельных авторских коллекций, в то время как в современной исторической науке назрела необходимость их всестороннего и обобщённого исследования.

Основные направления дальнейших исследований по теме были апробированы диссертантом в учебном процессе факультета технотронных архивов и документов Историко-архивного института Российского государственного гуманитарного университета по курсу «Историография и источниковедение кинофотофонодокументов» и на двух научных конференциях.

Структура работы построена в соответствии с целями и задачами исследования и состоит из введения, двух глав, заключения и приложений, в которых приведены копии архивных документов, перевод дневника Г. Марквардта и схемы дислокации 690 батальона полевой жандармерии на территории Польши и Советского Союза. Наличие двух глав обусловлено тем, что фотодокументы вообще и личного происхождения, в частности, невозможно рассматривать без специального предварительного изучения исторической обстановки, в которой они создавались. Исходя из этого, первая глава посвящена вопросам происхождения и содержания исследуемых фотодокументов в историческом контексте, в ней необходимое место уделено оценке зафиксированных в них исторических событий. Во второй главе проводится классификация, систематизация и описание выявленных фотодокументов и их анализ как объектов архивного хранения.

Во введении дано обоснование актуальности темы, рассмотрены историография проблемы, цели и задачи диссертации, ее источниковая база, определены объект и предмет исследования, его хронологические рамки, сформулированы методологические основы работы.

В первой главе «Фотографическая коллекция Г. Марквардта: история создания и формирования» основное внимание уделено рассмотрению круга вопросов, с выявлением всех сведений, содержащихся в дневнике и материалах суда и следствия, которые имеют отношение к биографии автора коллекции Г. Маркварда; осуществлением полного перевода дневника Г. Маркварда на русский язык и его интерпретация. Отдельное место в главе занимают вопросы систематизации выявленных документов по хронологии и содержанию; сопоставление и анализ фактов и событий, зафиксированных в дневнике, архивном следственном деле и авторских надписей к фотоснимкам, а также выявление наиболее значимой информации в текстовых документах, представляющей историческую ценность.

Результативной оказалась задача, связанная с необходимостью обобщения информации, непосредственно относящейся к исследуемым фотодокументам: удалось в ходе этой работы установить сведения об авторе, месте, времени, обстоятельствах съемки.

Для наиболее полного описания изучаемых фотодокументов и их интерпретации возникла потребность всестороннего использования фактических данных дневника Г. Марквардта. Этот материал явился основным источником информации о Г. Марквардте как о человеке (характер, привычки, увлечения, его понимание происходящего) и как о солдате (отношение к службе, деятельность его подразделения). Благодаря сведениям из дневника стало возможным установить большинство фактов, необходимых для атрибутирования исследуемых фотодокументов. Здесь важно отметить, что около 60% текста дневника создано на оккупированной территории Советского Союза. Дневниковые записи существенно расширили фактологический материал биографии Г. Марквардта и помогли критически оценивать его показания во время следствия, материалы которого (анкеты, протоколы допросов, постановления и др.) являются чрезвычайно ценным по своей информативности текстовым источником используемом в данной главе.

Основной сложностью в систематизации сведений имеющихся в материалах следствия и суда явилась распыленность информации, относящейся к одному и тому же сюжету по разным документам дела. В ходе сопоставления данных автор пришел к выводу, что зачастую имеет место разная трактовка событий, описываемых во время следствия и в дневниковых записях.

Информация, выявленная в исследуемых источниках, имеет многоуровневую структуру. Первый уровень - это история отдельно взятого человека - военнослужащего немецкой армии, раскрывающий его как личность, дающий представление о его пристрастиях, наклонностях, убеждениях, культурном уровне, отношениях с окружающими, показывающий его как гражданина Германии периода национал-социалистической диктатуры. Безусловно важной является возможность проследить изменения, происходящие в человеке на протяжении определенного периода войны и после ее завершения. Различия во взглядах в ряде случаев весьма существенные можно увидеть в оценке и описании событий в дневнике и в показаниях.

Соответственно отдельные тенденции, прослеживающиеся в биографии Г. Марквардта, можно отнести к характерным для того социального слоя, представителем которого он являлся. Особо необходимо отметить, что в дневнике, созданном Г. Марквардтом, достаточно отчетливо видно влияние правящей идеологии. Установлено, что после того, как подразделение Г. Марквардта начинает действовать на оккупированной территории Советского Союза, он долгое время скрупулезно и кратко фиксирует основные на его взгляд события, которые происходят непосредственно с его подразделением. По отдельным записям видно, что война в его представлении отличается от картины созданной официальной пропагандой.

Анализ этих документов в совокупности позволяет исследователю представить отдельные эпизоды войны, не ограничиваясь происходящим на полях сражений, а также получить сведения о моральном состоянии солдата. Дневниковые записи убедительно показывают насколько тесно переплелись в голове простого солдата желание самореализоваться, понятия о воинском долге и дисциплине с лозунгами о борьбе за свободу родины. Особый интерес вызывает информация, содержащаяся в дневнике, о восприятии простым немцем советского строя, а также всего, что с ним связано.

Второй уровень - история подразделения немецкой полевой жандармерии, в котором служил Г. Марквардт. Достаточно четко прослеживается путь 690 батальона с момента формирования до марта 1943 года, обозначены структура, состав, функции и методы работы. Дневник и материалы следственного дела в целом представляются чрезвычайно информативными. Среди важных сведений сообщаемых автором, встречается уникальная ранее не известная информация о деятельности немецкой полевой жандармерии. Документы свидетельствуют, что основной ее обязанностью была борьба с партизанами. Изученный материал дает основание сделать вывод о том, что служащие немецкой полевой жандармерии имели собственные, отличные от бытующих в отечественной историографии 1940-х - 1990-х годов, представления о партизанах, поскольку под это определение попадали разные категории людей, подозреваемых в противодействии установлению оккупационного режима.

Сведения о деятельности 690 батальона полевой жандармерии и отдельные факты о деятельности других подразделений, содержащиеся в дневнике и показаниях Г. Марквардта, могут быть использованы при подготовке работ, посвященных исследованию политики нацистов на оккупированной территории. Это относится и такому важному аспекту этой политики как целенаправленная очистка захваченных земель от коренного населения.

Определенную познавательную ценность представляет третий уровень рассматриваемой информации. Именно здесь сосредоточены ценные сведения об оккупированных территориях и их населении: названия районов населенных пунктов, состояние зданий, сооружений и коммуникаций, информация о местном населении, о взаимоотношениях с немецкими солдатами и об отношении жителей к оккупационным властям в целом.

В результате проведенной работы удалось восстановить биографию Г. Марквардта, его «боевой» путь, основные факты, связанные с деятельностью 690 батальона полевой жандармерии на оккупированной территории, уточнить обстоятельства, место и время создания исследуемых фотодокументов.

Анализу состава и содержания фотодокументов архивного уголовного дела Г. Маркардта посвящена вторая глава «Фотодокументы коллекции Г. Марквардта как источник по истории Второй мировой войны: проблемы описания и использования». Ее основу составляет рассмотрение документов архивного уголовного дела с иторико-архивоведческих позиций, критика возможностей их использования фотодокументов в исторических исследованиях. Суть этой работы - дать наиболее полную характеристику фотоколлекции как одному из основных объектов исследования. В процессе изучения комплекса фотодокументов архивного уголовно-следственного дела Г. Марквардта установлено, что в нем имеется восемьсот пятьдесят два фотодокумента. Их основная часть (более 90%) создана Г. Марквардтом в период его службы в полевой жандармерии с ноября 1940 по март 1943 года.

Историческую ценность рассматриваемых источников, а следовательно и необходимость их изучения, определяет совокупность следующих параметров: период, в который создана большая часть фотодокументов (с 1940 по 1943 год); личность автора; все эти фотографии уникальны тем, что сделаны непосредственным участником событий с позиций немецкого солдата; место и время съемок; наличие дневниковых записей, показаний автора и помет в фотоальбоме; целостность фотоальбома.

В главе была предпринята попытка провести классификацию, систематизацию и анализ исследуемых фотодокументов с архивоведческих и источниковедческих позиций. В результате проведенной работы было выделено пять тематических групп, в рамках которых были распределены снимки. Тематические группы в свою очередь подразделяются либо на подгруппы, либо на три комплекса, в которых фотодокументы распределяются по географическому признаку (Западная Европа, Польша, Советский Союз).

Самостоятельное значение имеет проведенный в работе анализ комментариев Г. Марквардта к фотоснимкам, содержащих сведения о месте, времени и обстоятельствах съемки. Такой способ представления изобразительной и текстовой информации является наиболее продуктивным, поскольку создает возможность оценивать исследуемые фотодокументы не только исходя из информационных, качественных и художественных достоинств самого снимка, но и по информативности сведений о нем.

Проведенное исследование свидетельствует также о том, что фотодокументы личного происхождения являются незаменимым историческим источником, способным помимо информации об основном объекте съемки, нести информацию о тех объектах, изображение которых было зафиксировано непреднамеренно.

Приложения к работе содержат наиболее ценные фотокадры из коллекции Г. Марквардта, его дневник, переведенный на русский язык, а также схему дислокации подразделения, в котором служил автор коллекции.

Заключение диссертации по теме «Документалистика, документоведение и архивоведение», Хохлов, Дмитрий Юрьевич

Основные результаты данной работы могут быть представлены в виде следующих выводов и пожеланий:

Впервые была предпринята попытка выяснить на материалах конкретной фотоколлекции, какие реальные возможности могут предоставить источники данного вида исследователям, а также проанализированы перспективы их использования в научных и других целях;

В результате анализа источников поливидового характера и назначения и в целом историографического наследия определены основные тенденции в изучении фотодокументов. Установлено, что разработка архивоведческой и источниковедческой проблематики носила, преимущественно обзорный и рекомендательный характер (по вопросам обеспечения сохранности, совершенствованию научно-справочного аппарата, экспертизе ценности и отбору на государственное хранение). Также не выявлено учебных пособий по архивоведению и источниковедению фотодокументов;

В исследовании обоснована необходимость рассмотрения фотодокументов в комплексе с другими историческими источниками. Показаны перспективы, которые предоставляет выявление общих черт фотодокументов и письменных источников, а также изучение специфических особенностей фотодокументов. Серьезное внимание здесь уделено вопросу использования достижений традиционного архивоведения и источниковедения при анализе фотодокументов;

Рассмотрение фотодокументов личного происхождения на примере коллекции Г. Марквардта сообщает важные для исторического и антропологического исследования сведения об облике солдат и офицеров немецкой армии периода 19391943 годов, их одежде, поведении и настроении;

Анализ фотодокументов коллекции свидетельствует, что основная их часть в содержательном отношении отражает деятельность полевой жандармерии по борьбе с партизанскими отрядами. Здесь мы встречаем те сведения, которые практически отсутствуют в опубликованных источниках (о методах борьбы: рейдах, облавах и других карательных мероприятиях); в документах изобразительного характера, типа фотодокументов, исследователь имеет возможность наглядно представить виды оккупированных городов и других населенных пунктов, последствия военных действий (разрушенные здания, сооружения, коммуникации, технику);

В ходе исследования выяснился огромный, ещё по-настоящему не выявленный, эмоциональный потенциал фотодокументов, способных показать с одной стороны реальную жизнь советских людей на оккупированной территории, с другой - поведение представителей немецких оккупационных властей и отдельных военнослужащих подразделений полевой жандармерии, их взаимоотношения с местным населением;

На основе изученного массива фотодокументов в рамках выделенных предметно-тематических комплексов удалось установить степень отражения в них реальных событий и фактов истории Второй мировой войны. В результате проведенной работы было выделено пять тематических групп, в рамках которых были распределены снимки. Это значительно расширило возможности их дальнейшего использования в исторических и других исследованиях.

Исходя из вышеизложенного, можно констатировать, что фотодокументы этого вида являются ценнейшим историческим источником и требуют более глубокого изучения и всестороннего критического анализа. Основным направлением дальнейшей работы должен стать поиск и выявление подобных материалов. На практике он существенно осложнен тем, что в научно-справочном аппарате большинства архивов, хранящих судебно-следственную документацию, отсутствует информация о наличии фотографий в деле, их количестве и тематике. Кроме того, необходимо в более широких рамках на плановой основе проводить выявление фотодокументов личного происхождения этого периода, созданных советскими гражданами, отбирая среди них те снимки, которые могли бы представлять интерес для создания достоверной визуальной истории Второй мировой войны. Фотодокументы обеих противоборствующих сторон необходимы для полноценного понимания истории того периода. Особенно это касается личных коллекций солдат и офицеров младшего и среднего командного звена, поскольку документы этих категорий военнослужащих, в большей степени передают адекватную картину событий. Более того, их создатели не должны были четко придерживаться официальных идеологических установок и не были ограничены в выборе сюжетов. Следовательно, изучение этого вида фотодокументов требует серьёзной, длительной и кропотливой работы.

Важное значение имеет публикация и популяризация фотодокументов личного происхождения. В этой связи были рассмотрены традиционный и типографский способ издания, издания кинематографического типа, а также перспективы использования фотодокументов личного происхождения в исторических исследованиях.

Текстовая и изобразительная информация о деятельности 690 батальона полевой жандармерии вермахта, представленная в данной диссертации, может быть использована при подготовке работ, посвященных исследованию политики нацистов на оккупированной территории. Это относится и такому важному аспекту этой политики как целенаправленная очистка захваченных земель от коренного населения. В ходе исследования выявлено много новых сведений о контрпартизанских действиях, уничтожении советских граждан еврейской национальности, мероприятиях по утону в плен и уничтожению населения, мерах по экономическому ограблению оккупированных территорий и мероприятиях проводимых в отношении советских военнопленных. Изученный материал дает основание сделать вывод о том, что служащие полевой жандармерии вермахта, а скорее всего и все немецкие солдаты, имели отличные от современных, представления о партизанах. Под определение «партизан» попадали разные категории людей, подозреваемых немцами в противодействии установлению оккупационного режима: непосредственно бойцы партизанских отрядов; люди, оказывающие им какую-то помощь (продуктами, вещами, сведениями, укрывающие их); люди, не имевшие контакта с партизанами, однако утаившие информацию о них от немецких властей (подозреваемые в недоносительстве). К ним причисляли также людей, которые высказывали недовольство деятельностью оккупантов. Все эти категории могли быть названы партизанами и к ним без исключения могли быть применены одинаковые методы воздействия, вплоть до ликвидации на месте. Кроме того, в исследуемых документах выявлены некоторые дополнительные функции полевой жандармерии, не освещенные в литературе: очистка оккупированной территорий от еврейского населения; изъятие ценностей, принадлежавших этому контингенту; распространение наглядной агитации.

Учитывая большую информационную и познавательную ценность фотоколлекции Г. Марквардта предлагается усилиями отечественных и зарубежных архивистов и историков развернуть работу по созданию международного перечня фотодокументов личного происхождения по истории Второй мировой войны с перспективой подготовки антологии фотодокументов личного происхождения по данной теме. В этой научной акции могут принять участие представители разных стран Восточной и Западной Европы, Америки и др.

Заключение

Проведенное исследование показало, что проблема изучения личных фондов или коллекций профессиональных корреспондентов продолжает оставаться чрезвычайно важной в научном и практическом отношениях. Особенно сложно эта проблема разрешается применительно к фотодокументам личного происхождения Второй мировой войны, приобретая не только отечественный, но и зарубежный резонанс. Это связано, прежде всего, с архивоведческой проблематикой, а именно отсутствием в нашей стране и за рубежом достоверных учетных данных о наличии этого рода документов в личных архивах граждан. Если в России и в странах СНГ эта работа на государственном уровне вовсе не проводилась и пока не планировалась, то в Западной Европе, особенно в странах воевавших на стороне фашистской Германии, отношение к сохранению этого вида исторических источников выглядит неоднозначным. Большая часть участников войны и их родственников предпочитали не афишировать факт наличия подобных документов, возможность их передачи на постоянное хранение архивным учреждениями ими не рассматривалась, многие вовсе посчитали необходимым уничтожить эти документы, так как не желали демонстрировать свое отношение к участию в войне.

В этой ситуации выявленная и подвергнутая всестороннему анализу архивная коллекция Г. Марквардта, включающая в себя помимо, собственно, фотоальбома, дневниковые записи и другие документальные свидетельства, непосредственно относящиеся к происхождению и содержанию изученных фотодокументов, представляет огромный интерес.

В ходе работы автором был рассмотрен целый комплекс вопросов так или иначе связанных с историко-архивоведческой проблематикой. Эти вопросы разрешались с использованием междисциплинарных приемов и методов исследования и прежде всего источниковедческого анализа.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Хохлов, Дмитрий Юрьевич, 2007 год

2. ГОСТ 16487-84. Делопроизводство и архивное дело. Термины и определения. Введ. 1 января 1985. М., 1984. ГОСТ 7.69-95. Аудиовизуальные документы. Основные термины и определения. Введ. 1 июля 1996. М., 1995.11.3. Методические пособия по архивному делу.

4. Основные положения развития системы научно-справочного аппарата государственных архивов кинофотофонодокументов. М., 1985.

5. Основные положения отбора на государственное хранение кинофотодокументов. М.,1980.

6. Основные правила работы государственных архивов с кинофотодокументами. М., 1980.

7. Перечень документов, подлежащих приему в государственные архивы СССР. М., 1973.

8. Правила издания исторических документов в СССР. М., 1990. Теоретико-методические основы экспертизы ценности кинофотофонодокументов: рекомендации. М., 1983.11.4. Информационно-справочные издания.

9. Баталии В.Н. Российский государственный архив кинофотодокументов. Краткий документальный обзор. М., 1994. 285 с.

10. Государственные архивы СССР: Справочник. Т. 1-2. М., 1989.11.5. Сборники документов.

11. Великая Отечественная война 1941-1945 гг. в фотографиях и кинодокументах. Фотоальбом в 5-ти томах./Сост.

12. H.М. Афанасьев. М., 1985-1989.

13. Великая Отечественная война Советского Союза 1941-1945 гг. Фотоальбом. М., 1978. 239 с. Год 1941. Фотоальбом./Сост. А. Юськин. М.,1991. Нюренбергский процесс: Сборник материалов. М., 1987 - 1999.11.6. Дневники.

14. Пабст Гельмут. Дневник немецкого солдата. Военные будни на Восточном фронте. 1941 1943. М., 2005.

15. Две войны Вольфганга Буффа. Военные дневники немецкого унтер-офицера". Интернет-сайт Музея-заповедника «Прорыв блокады Ленинграда», http://www.blockade.ru12. Неопубликованные.

16. Государственный архив Российской Федерации. Фотодокументы:

17. Ф.77021. Оп.128. Д.256. Л.39№8; Ф.7021. Оп.128. Д.256. Л42№2; Ф.7021. Оп.6. Д. 110. Л.1 No 12; Ф.7021. Оп.128. Д.157; Ф.7021. Оп.128. Д.265. Л.7,8,10; Ф.7021. Оп.128. Д.257.

18. Российский государственный архив кинофотодокументов. Фотодокументы:

19. Оп.2.№№ 163.ch.56, 445.ch.28,48, №493.сн.26; Оп.З.ГШо 261.ch.119, 263.ch.799.

20. Центральный архив ФСБ России. Д. К-98360.2. Литература21. Историческая литература.

21. Анфилов В.А. Начало Великой Отечественной войны (22 июня -середина июля 1941 г.). М., 1962.

22. Борисов Е. Крушение германского плана победы. Челябинск, 1941.

23. Булганин Н.А. Тридцать лет Советских Вооружённых Сил. М., 1948.

24. В. Пихт. Немецкий солдат/ / Итоги Второй мировой войны. Сборник статей. М.,1957.

25. В.М. Молотов. 28-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1945. Великая Отечественная война 1941 1945. М., 1999. Великая Отечественная война Советского Союза. 1941-1945. Краткая история. М., 1970.

26. Великая Отечественная война Советского Союза: 1941-1945: Краткая история. М., 1965.

27. Великая Отечественная война. 1941-1945. Т. 1-4. М., 1998-1999. Верт А. Россия в войне 1941-1945. М., 2001.

28. Иосиф Виссарионович Сталин: Краткая биография. М., 1948. Историки отвечают на вопросы. М., 1990.

29. История Великой Отечественной войны Советского Союза: 1941-1945. М., 1960-1965. Т. 1-6. История второй мировой войны. 1939- 1945. М.,1974. История Второй мировой войны. Т. 1-12. М., 1973-1982. История и сталинизм. М., 1991.

30. История Коммунистической партии Советского Союза. М., 1972.

31. Итоги Второй мировой войны. Сборник статей. М., 1957. Карель П. Восточный фронт. М., 2003.

32. Комков Г.Д. Идейно-политическая работа КПСС в 1941-1945 гг. М., 1965.

33. Коровин В.В. Советская разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны. М.,1998.

34. КПСС вдохновитель и организатор побед советского народа и его Вооружённых Сил в Великой Отечественной войне. М., 1957.

35. Кулиш В.М. Советская историография Великой Отечественной войны // Советская историография. М., 1996. Лиддел-Гарт Б.Х. Вторая мировая война. М., 1976. Лиддел-Гарт Б.Х. Стратегия непрямых действий. М., 1957.

36. Мельтюхов М.И. Идеологические документы мая - июня 1941 года о начале второй мировой войны// Отечественная история. 1995. №2.

38. Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939-41 (Документы, факты, суждения). М., 2000.

39. Мюллер-Гильдебранд Б. Сухопутная армия Германии 1933 -1945 гг. М.,2002.

41. Овсяный И.Д. Тайна, в которой война рождалась (как империалисты подготовили и развязали вторую мировую войну). М., 1971.

42. Пиа Джек. Ордена и медали Третьего рейха. М, 2003. Попов А.Ю. НКВД и партизанское движение. М., 2003. Розанов Г.Л. Сталин-Гитлер. М., 1991.

43. Самсонов A.M. Вторая мировая война. 1939-1945. Очерк важнейших событий. М., 1990.

44. СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны (сентябрь 1938 - август 1939). Документы и материалы. М., 1971.

45. Сталин И. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1947.

46. Тейлор А. Вторая мировая война / / Вторая мировая война: два взгляда. М., 1995.

47. Типпельскирх К. История второй мировой войны. М., 1956. Уильямсон Г., Вольстад Р. Немецкая военная полиция. 1939 -1945. М.,2005.

48. Фальсификаторы истории: Историческая справка. М., 1948. ФуллерДж. Вторая мировая война. 1939-1945. М., 1956. Хвостов В., Грылёв А. Накануне Великой Отечественной войны // Коммунист. 1968. №12.

49. Шляпин И.М., Шварёв М.А., Фомиченко И.Я. Коммунистическая партия в период Великой Отечественной войны. М., 1958. Якобсен Г.-А. 1939-1945. Вторая мировая война // Вторая мировая война: два взгляда. М., 1995.

50. Gallagher М.Р. The Soviet History of World War II. Myths, Memories and Realities. N.Y., 1963.

51. Grenville J.A.S. A world history of the twentieth century. Vol. 1-2. New Jersey., 1980.

52. Nazi-Soviet Relations, 1939-1941. Documents from the Archives of The German Foreign Office, Department of State, 1948.

53. Архивоведческая и источниковедческая литература.

54. Арутюнов К.А. Научно-познавательное значениекинофотофонодокументов истории Великой Отечественной войны: Авторефрат диссертации на соискание степени кандидата исторических наук. М.,1978.

55. Аудиовизуальные архивы на рубеже XX XXI веков (Отечественный и зарубежный опыт) / Под ред. В.М.Магидова. М., 2003.

56. Баталин В.Н., Крюкова Л.Н. Об организации КФФД и видеофонограмм в госархивах// Советские архивы. 1989.№1.С.23-28.

57. Болтянский Г.М. Очерки по истории фотографии в СССР. М., 1939.

58. Болтянский Г.М. Фотографическая жизнь в советский период// Советское фото. 1926. №б.Сс. 163-164.

59. Болтянский Г.М. Фотография в эпоху революции// Советское фото. 1926. Nq3.Cc.72-73.

60. Виноградов 3.3. Об учреждении музея фотографических снимков по разным отделам науки и искусства/ / Вестник фотографии. 1908. №1. Сс.31-33.

61. Волков Л.П. Основные правила отбора фотодокументов на государственное хранение// Вопросы архивоведения. 1963. №4,Сс.39-46.

62. Греков А. Живописец без кисти и красок, снимающий всякие изображения, портреты, ландшафты и прочее в настоящем их цвете и со всеми оттенками в несколько минут. Изд. Н. Степанова. 1841.

64. Зубков В. Значение фото-киноархивных материалов и задачи организации ихоспользования// Архивное дело. 1933. Вып. 3-4 (32-33). С.53-60.

65. Источниковедение новейшей истории России: теория, методология и практика. М., 2004.

66. Кабанов В.В. Источниковедение истории советского общества.1. Курс лекций. М., 1997.

67. Кабанов В.В. Источниковедение. М., 1998.

68. Кривошеин Л.Н., Фесуненко И.С. Об использовании кинофотофонодокументов: (Методика и опыт)// Вопросы архивоведения. 1963. №1. С.25-35.

69. Кузин А.А. Кино-фото-фоноархивы: Учебное пособие. М., 1960. Кузин А.А. О некоторых вопросах экспертизы ценности и использования кинофотофонодокументов// Советские архивы. 1976.No2.C.40-45.

70. Кузин А.А., Рошаль A.M. Кинофотофоноархивы: учебное пособие. М.,1982.

71. Кузин А.А., Федоров А.С. Значение кино- фото- фономатериалов для истории науки и техники// Памятники истории науки и техники, 1984. М.Д986.С. 168-175.

72. Кунтиков И.Н. Кинофотодокументы в научных исследованиях//Вопросы архивоведения. 1962. №2, Сс.56-60. Кушнарев С.К. О проблемах комплектования государственных архивов фотодокументами// Отечественные архивы. 1992. №5. С.20-25.

73. Магидов В.М. Кинофотофонодокументы как историческийисточник // Отечественная история. 1992. №5.

74. Магидов В.М. Визуальная антропология и задачикинофотодокументального источниковедения// Проблемыисточниковедения и историографии: Материалы II научныхчтений памяти академика И Д. Ковальченко. М., 2000.

75. Магидов В.М. Вопросы теории и методики изданиякинофотодокументов// Современные вопросы советскойархеографии. М., 1986.С. 101-110.

76. Магидов В.М. Зримая память истории. М., 1984.

77. Магидов В.М. К вопросу об особенностяхкинофотофонодокументов как массовых источников//

78. Массовые документы и проблемы архивоведения. М., 1986.С.7992.

79. Магидов В.М. Кинофотодокументы Государственного архивного фонда СССР периода Великой Октябрьской социалистической революции. Некоторые проблемы источниковедческого анализа и публикации. К постановке проблемы// История СССР. 1987. №5.Сс. 129-148.

80. Магидов В.М. Кинофотофонодокументы // Профессионализм историка и идеологическая конъюнктура: Проблемы источниковедения советской истории. М., 1994.С.321-381. Магидов В.М. Кинофотофонодокументы в контексте исторического знания. М.,2005.

81. Магидов В.М. Материалы хронико-документального кино и их историческое значение. М., 1971.

82. Магидов В.М. О проблемах взаимосвязи архивоведения и источниковедения аудиовизуальных документов//

83. Исторические записки. 1995. №1 (119).С.264-299. Магидов В.М. Источниковедческие проблемыкинофотодокументов и экспертиза их ценности. М., 1974. Медушевская О.М. Современное зарубежное источниковедение. М.,1983.

84. Медушевская О.М. Источниковедение: история, теория и метод. М., 1996; и др.

85. Пушкарёв А.Н. Классификация русских письменных источников по отечественной истории. М., 1975.

86. Старостин Е.В. Архивы России: Методологические аспекты архивоведческого знания. М., 2001.

87. Старостин Е.В. Зарубежное архивоведение: проблемы истории, теории и методологии. М., 2001.

88. Тихомиров М.Н. Источниковедение истории СССР. Учебное пособие. М., 1962.

89. Тихомиров М.Н. Источниковедение истории СССР.М. 1962; Фесуненко И. С. Значение кинофотодокументов как исторического источника и основание задачи комплектования ими Государставенного архивного Фонда СССР. М., Труды МГИАИ, 1961, т. 16, Сс.7-15;

90. Фесуненко И. С. Значение кинофотофонодокументов как исторических источников и основные задачи комплектования ими Государственного архивного фондо Союза ССР// Труды МГИАИ. 1961.Т.16. М.,1961. С.7-14.

91. Хохлов Д.Ю. История оккупации в архивных документах органов государственной безопасности. Лето 1941-зима 1941/42 гг.// Военно-исторический журнал. 2006. № 11.С.58-61., 2007. № 1. С.32-36.

92. Хохлов Д.Ю. История оккупации в архивных документах органов государственной безопасности. Лето 1941 зима 1941/42 гг.// Военно-исторический журнал. 2006. № 11.С.58-61., 2007. № 1. С.32-36.

93. Христофоров B.C. Материалы Центрального архива ФСБ России периода Великой Отечественной войны// Вестник архивиста. 2005. № 3 (87). С. 42 52.

94. Черноморский М.Н. Источниковедение истории СССР (советский период). М., 1966;

95. Черноморский М.Н. Источниковедение истории СССР, Советский период. М., 1966.

96. Шмидт С.О. Вопросы преподавания источниковедения / / Новая и новейшая история. 1962. № 4.

97. Шмидт С.О. Семинар «Аудиовизуальные архивы и гуманитарное знание» (Москва, 23-25 апреля 2002 г.). Фрагменты выступлений и дискуссии// Аудиовизуальные архивы на рубеже XX XXI веков (отечественный опыт). М., 2003.

98. Шмидт С.О. Современные проблемы источниковедения / / Источниковедение. Теоретические и методические проблемы. М., 1969.

99. Искусствоведческая, культурологическая и киноведческая литература.

100. Военно-историческая антропология. Ежегодник, 2002. Предмет, задачи, перспективы развития. М., 2002.

101. Донде A.M. Техника на службе духовных интересов человечества. М,1924.

102. Каган М. О месте фотографии в современной культуре// Сов. фото. 1978. №4.С.30-31; № 5.С.24-25. Кино на войне. Документы и свидетельства. М., 2005. Матушевский Б. Живая фотография. Чем она является и чем она должна стать. Париж, 1898:

103. О германской истории повседневности: Людтке А. Историяповседневности: ее достижения и перспективы в Германии//

104. Социальная история. Ежегодник. 1998/1999.

105. Ренуар Ж. Моя жизнь и мой фильм. М., 1981.

106. Рошаль A.M. За кадрами правды. М., 1986.

107. Рошаль A.M. Мир и игра. М., 1973.

108. Рошаль A.M. Начало всех начал. Факт на экране и киномысль «Серебряного века». М., 2002.

109. Сенявская Е.С. 1941-1945. Фронтовое поколение. Историко-психологическое исследование. М., 1995.

110. Сенявская Е.С. Психология войны в XX веке. Исторический опыт России. М., 1999.

111. Сенявская Е.С. Человек на войне. Историко-психологические очерки. М., 1997.

112. Стасов В.В. Фотография и гравюра// Русский вестник. М., 1856.Т.6. Кн. 1-2.

113. Тюрин Вл. Живая фотография. Спб., 1898.

114. Ферро М. Кино и история // Вопросы истории. 1993. № 2. С. 47-58.

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.

Визуальные документы как особые источники истории повседневности. Курсовая работа: Фотодокументирование Общая характеристика системы фотодокументирования

Рекомендованный список диссертаций

2003 год, кандидат исторических наук Назаров, Алексей Николаевич

Нацистский оккупационный режим на территории Западного региона РСФСР: власть и население 2010 год, кандидат исторических наук Молодова, Ирина Юрьевна

2012 год, кандидат исторических наук Батурин, Сергей Александрович

Организация оккупационного режима на территории Смоленской области: июль 1941 г. - сентябрь 1943 г. 2009 год, кандидат исторических наук Якутин, Александр Владимирович

Похожие диссертационные работы по специальности «Документалистика, документоведение и архивоведение», 05.25.02 шифр ВАК

Восточные легионы в вермахте в годы Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг. 2000 год, кандидат исторических наук Напсо, Нурета Темботовна

Партизанское движение на Кубани в период Великой Отечественной войны 2005 год, кандидат исторических наук Евтушенко, Юрий Леонидович

Культура повседневной жизни партизан Брянского края в годы Великой Отечественной войны 2008 год, кандидат исторических наук Литвинова, Ольга Николаевна

Заключение диссертации по теме «Документалистика, документоведение и архивоведение», Хохлов, Дмитрий Юрьевич

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Хохлов, Дмитрий Юрьевич, 2007 год

Визуальные документы как особые источники истории повседневности. Курсовая работа: Фотодокументирование Общая характеристика системы фотодокументирования

Рекомендованный список диссертаций

2003 год, кандидат исторических наук Назаров, Алексей Николаевич

Нацистский оккупационный режим на территории Западного региона РСФСР: власть и население 2010 год, кандидат исторических наук Молодова, Ирина Юрьевна

2012 год, кандидат исторических наук Батурин, Сергей Александрович

Организация оккупационного режима на территории Смоленской области: июль 1941 г. - сентябрь 1943 г. 2009 год, кандидат исторических наук Якутин, Александр Владимирович

Похожие диссертационные работы по специальности «Документалистика, документоведение и архивоведение», 05.25.02 шифр ВАК

Восточные легионы в вермахте в годы Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг. 2000 год, кандидат исторических наук Напсо, Нурета Темботовна

Партизанское движение на Кубани в период Великой Отечественной войны 2005 год, кандидат исторических наук Евтушенко, Юрий Леонидович

Культура повседневной жизни партизан Брянского края в годы Великой Отечественной войны 2008 год, кандидат исторических наук Литвинова, Ольга Николаевна

Заключение диссертации по теме «Документалистика, документоведение и архивоведение», Хохлов, Дмитрий Юрьевич

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Хохлов, Дмитрий Юрьевич, 2007 год

Читайте также по теме: